— Лейтенант Келли, заложников — расстрелять. Всех до единого.
— Но… — молоденький лейтенант побледнел. — Среди них женщины и дети, сэр…
— Я сказал — расстрелять. Всех. Мы брали этих туземцев в заложники только для того, чтобы обезопасить себя вот от такого, — глоб махнул рукой в сторону чудовищного костра, полыхавшего на взлётной полосе, — а если их соотечественники этого не понимают… Я здесь куратор, выполняйте!
Лейтенант козырнул и пошёл прочь походкой робота — пошёл выполнять приказ. А куратор Управления Хендрикс почувствовал на себе чей-то жгучий взгляд и обернулся, выхватив из кобуры автоматический пистолет. Из двери бунгало на него смотрела Кончита, и в чёрных глазах её были перемешаны ужас и ненависть — девушка понимала английский и слышала, какой приказ получил лейтенант Келли, и кто отдал этот приказ. И тогда Хендрикс дважды выстрелил прямо в эти глаза, испуганные и ненавидящие.
'С девочкой я, пожалуй, погорячился, — подумал он, возвращая пистолет в кобуру. — Кажется, мне предстоит пробыть здесь ещё какое-то время — вряд ли следующий преемник прилетит сюда через пять минут, — а в постели эта аборигенка была хороша. Ладно, найду другую — чего-чего, а этого добра здесь хватает… Но вообще-то мне повезло: самолет могли ведь сбить и через час, на обратном пути, — вместе со мной…'.
Машин на парковочной площадке у здания аэровокзала было немного. Хендрикс мог бы вызвать прямо в аэропорт вертолёт — его статус милитара третьего уровня, выполнявшего особую миссию за пределами United Mankind, это позволял, — но надо было придерживаться нелепой инструкции, разработанной где-то в недрах Управления и казавшейся её творцам верхом искусства конспирации. Согласно этой идиотской инструкции, агентам, прибывшим из-за рубежа обычными авиарейсами (пусть даже для 'избранных' пассажиров) полагалось добираться до города автобусом (в крайнем случае — на такси), 'чтобы не выделяться и не привлекать внимания агентуры потенциального противника, поскольку такое внимание чревато', и только там, 'избавившись от возможной слежки', выходить на связь и сообщать о своём прибытии.
Трястись в древнем вонючем автобусе в толпе полуфабов и низших мидлов глобу совсем не хотелось. Он неторопливо прошёлся вдоль шеренги таксомоторов, прикидывая, какой из них с высокой степенью вероятности доедет до заданной точки, а не развалится по дороге. В итоге милитар остановил свой выбор на авто средней потрёпанности. На вид этой колымаге с бензиновым двигателем было не больше двадцати лет, и привередничать было неразумно — новейшие слайдеры только-только появились, и пользовались ими почти исключительно хайлевелы. Нарушать инструкцию Хендриксу не хотелось, да и не видел он на парковке ни одного такси-слайдера. Милитар перебросил из правой руки в левую свой небольшой чемодан (он давно привык путешествовать в любую даль налегке), подошёл к облюбованной машине и открыл дверцу.
— В центр, — небрежно бросил он водителю-арабу.
Шофёр молча кивнул. Хендрикс мог поклясться на Библии, что ушлый полуфаб уже прикидывает, кто его пассажир, и главное — сколько с него можно содрать. Вообще-то такса была нормированной, но 'рыночные отклонения' встречались сплошь и рядом. Операторы сети кэш-сканеров были в доле с водителями — они ухитрялись виртуозно 'уводить налево' сверхнормативные платежи и даже обналичивали их, превращая виртуальные условные единицы в шелестящие голубые купюры энергобаксов. Злоумышленников отлавливали и карали, и порой жестоко, однако они появлялись снова и снова. 'Ничто не ново под Луной, — философски подумал милитар, садясь в машину. — Людишки будут играть в эти игрушки даже на радиоактивном пепелище'.
Они ехали молча. Вступать в беседу с водителем Хендрикс счёл неразумным, да и что нового он мог услышать от тупого полуфаба? Городские сплетни или заунывные жалобы на суровое житьё-бытьё? К счастью, поездка не заняла много времени — автомашина бежала довольно резво, а пробок на дорогах не было уже лет пятнадцать.
— Здесь, — распорядился милитар, когда вокруг замелькали строения девятнадцатого века, обрамлённые величественными небоскрёбами века двадцатого.
Такси, скрипнув изношенными тормозами, остановилось у дверей небольшого бара.
— Сколько с меня?
Браун-скин невозмутимо коснулся панели кэш-сканера, и на дисплее высветилось 'девятнадцать'. Хендрикс испытал острое желание немедленно врезать шофёру по голове чем-нибудь тяжёлым, но вместо этого, мысленно усмехнувшись, он удлинил цепочку своего чипа и вставил его в считывающую щель сканера, активировав функцию 'опознать' вместо 'перечислить'.
Глаза водителя округлились.
— Простите, господин… — пробормотал он севшим голосом. — Я допустил ошибку — забыл сбросить итоговую сумму предыдущего платежа. С вас не девятнадцать эббов, а всего лишь одиннадцать. Ещё раз извините меня, сэр.
Он смотрел на Хендрикса умоляющими глазами, и милитар безошибочно прочёл в его глазах страх перед карой за содеянное — за такие штуки грозило как минимум увольнение со всеми вытекающими последствиями. А поскольку 'жертвой грабежа' стал не кто-нибудь, а спецмилитар, то несчастный араб допускал, что ему светит штрафной батальон где-нибудь в Азии, а то и растворительная камера.
— В следующий раз не допускай таких ошибок! — назидательно произнёс Хендрикс. Он великодушно (зрелище чужого страха доставляет удовольствие) перечислил двенадцать единиц, вышел из машины и толкнул дверцу питейного заведения.
Внутри небольшого и довольно-таки грязного (похоже, сюда заходили одни только полуфабы) помещения играла негромкая музыка, на стенном стереоэкране мелькали кадры какого-то старого (судя по модам) видеоклипа. Было ещё рано — крошечный зал пустовал, и только за столиком в углу мрачно тянули своё пойло два угрюмых типа, в которых Хендрикс безошибочно распознал аутсайдеров. 'Странно, — подумал милитар, — их место на урановых рудниках, а они всё ещё тут, в самом центре города. Впрочем, не моё дело'.
Темноволосая молоденькая официантка принесла ему заказанный коктейль. 'На семь минут мне его хватит, — подумал глоб, провожая девушку глазами, — а там можно и звонить'. Хендриксу не было нужды следить за временем по часам, встроенным в коммуникатор, — его внутренние часы ещё ни разу его не подводили.
Однако спокойно допить свой коктейль ему не дали. Один из аутсайдеров встал и, заметно пошатываясь, подошёл к его столику.
— Парень, — проговорил он, опершись на стол и с трудом ворочая языком, — ты, видно, не местный, и не знаешь, что за вход сюда надо платить. Так что давай, гони пятёрку, если не хочешь, чтобы мы попортили тебе свою седую шевелюру.
Хендрикс поднял глаза, задумчиво посмотрел на аутсайдера, а потом резко дернул его за руку, выпрямил волосатую лапу (чтобы было удобнее) и молниеносно ударил пьянчугу ребром ладони по основанию кисти. Раздался характерный хруст. Аутсайдер взвыл.
— Забери своего приятеля, — сказал Хендрикс его товарищу, который тоже поднялся было с явным намерением поучаствовать, однако случившееся на его глазах круто изменило его планы. — И выметайтесь отсюда, пока я не пристрелил вас обоих.
Аутсайдер оказался понятливым. Хендриксу даже не пришлось идентифицировать свой статус — его противникам и так было ясно, что вести себя подобным образом простой гражданин не станет. Криминал номер два без слов подхватил своего стонущего напарника, державшегося здоровой рукой за раздробленное запястье, и торопливо выволок его на улицу, напоследок одарив Хендрикса озлобленно-трусливым взглядом.
Перехватив этот взгляд, милитар всерьёз подумал о том, чтобы положить их обоих на месте, но подавил в себе это желание. 'Ты в своей стране, — сказал он сам себе, — а не среди дикарей России или
