постучал. Деревянная дверь отворилась с протяжным скрипом, и на пороге появился кряжистый мужчина с фонарём в руке.
– Кого привела дорога к моему порогу? – спокойно спросил он, поднимая фонарь, чтобы разглядеть лица ночных гостей.
– Друзей, – негромко ответил один из пришельцев, – и борцов за свободу зелёного Эрина. Перед тобой, рыбак, сэр Роджер Кэйсмент, вождь синфайнеров. Нам надо в Дублин, но сэр Кэйсмент нездоров – позволь нам передохнуть до утра под твоим кровом.
Рыбак молча шагнул в сторону, пропуская гостей.
– Как вы здесь оказались? – спросил он, когда они сели за стол, а жена хозяина споро подала немудрёной еды. – На всех дорогах констебли, они кого-то ищут.
– Мы высадились на берег с германской субмарины, – ответил Кэйсмент и зашёлся в приступе кашля.
– С немецкой, значит, – протянул рыбак со странным выражением. – Дела-а-а…
– А что делать? – Роджер пожал плечами. – В Ирландию нынче морем попасть трудно – война.
– Война, да, – повторил хозяин с тем же выражением и, помолчав, добавил: – Ешьте и пейте, подкрепите силы, а утром я вас провожу: до Дублина путь неблизкий.
Ужин протекал в молчании, а около полуночи надрывно залаяла собака, на этот раз где-то совсем рядом. За дверью раздались тяжёлые шаги, и грубый голос властно произнёс:
– Именем короля, откройте!
Рыбак молча встал и пошёл к двери. На пороге стояли констебли, и тускло блестели в их руках стволы винтовок.
– Есть у тебя в доме кто-нибудь чужой? – спросил один из них. – Мы нашли в бухте, на камнях, пустую парусинку – кто-то приплыл сюда морем.
– Я ирландец, – ответил хозяин, – и мой дом всегда открыт для усталых гостей.
– А вот мы сейчас посмотрим, что это за гости! – осклабился один из стражей.
…Когда Роджера Кэйсмента и его спутников увели, жена рыбака тихо сказала:
– Нехорошо получилось. Надо было их спрятать, Кен.
– Надо было, – согласился рыбак. – Но вот что я тебе скажу, Айрис: я ненавижу англичан и очень хочу, чтобы Ирландия стала свободной. Но свободу не приносят на чужих штыках – её добывают своими руками. Идёт война, и немцы – они тоже наши враги. Этот человек прибыл сюда на германской подводной лодке, и будь он хоть трижды вождём… – рыбак замолчал и яростно взъерошил пятернёй свою рыжую шевелюру. – Я не выдал бы его полиции, но раз уж так получилось, значит, это судьба. И хватит об этом, жена.
– Ваше имя?
– Роджер Дэвид Кэйсмент, тысяча восемьсот шестьдесят четвёртого года рождения.
– Вы родились в Дублине?
– Неподалёку от него, в Сандикове.
– Вы протестант?
– Да.
– В тысяча восемьсот восемьдесят втором вы поступили на службу в министерство иностранных дел?
– Да. В течение девяти лет – с тысяча восемьсот девяносто пятого по тысяча девятьсот четвёртый – я был британским консулом в Мозамбике, Анголе и Конго.
– В тысяча девятьсот четвёртом году вы расследовать ситуацию с правами человека в Конго и опубликовали так называемый «Доклад очевидца о злоупотреблениях»?
– Да. После этого в результате политических демаршей ряда государств, в том числе и Британии, Свободное государство Конго перестало быть личным владением бельгийского короля Леопольда II, и было создано Бельгийское Конго.
– В тысяча девятьсот шестом вы были назначены консулом в Бразилию?
– Да.
Сэр Роджер Кэйсмент
– Вы работали в комиссии, расследовавшей преступления работорговцев Перуанской амазонской компании?
– Да. И в девятьсот одиннадцатом за мою деятельность по защите индейцев я получил титул рыцаря- бакалавра.
– Блестящая карьера. Но вот дальше… Вы оставили дипломатическую службу в тысяча девятьсот тринадцатом?
– Да, летом девятьсот тринадцатого.
– И занялись антибританской деятельностью. В ноябре того же года вы принимали участие в создании военной организации «Ирландские добровольцы» и вместе с Оуэном Макнейлом написали «Манифест добровольцев», а в ноябре четырнадцатого года поехали в США для сбора денег для этой организации и установили в Америке связь с ирландскими националистическими организациями США, в частности с «Клан- на-Гаэль». Так?
– Я этого не отрицаю.
– После начала войны, в августе тысяча девятьсот четырнадцатого, вы встретились в Нью-Йорке с германским дипломатом фон Бернсторфом и предложили ему взаимовыгодный план: если Германия продаст оружие ирландцам и предоставит им офицеров, синфайнеры поднимут восстание и отвлекут на себя внимание британских войск.
– Это надо ещё доказать.
– Докажем. Далее, прибыв в октябре того же года в Германию, вы представились там послом ирландского народа, вели в Берлине переговоры со статс-секретарём иностранных дел Германии Циммерманом и рейхсканцлером Бетманом-Хольвегом, и активно занимались агитацией ирландских военнопленных, призывая их вступить добровольцами в Ирландскую бригаду. И наконец, вы высадились в Ирландии с целью поднять мятеж против британской короны. Вы признаёте себя виновным в этом деянии?
– Нет. Я боролся за свободу ирландского народа, – Роджер Кэйсмент вскинул голову, – и это не вина, а заслуга!
– За такие заслуги награждают виселицей – вы изменник, Кэйсмент.
…По действовавшим английским законам обвинить Кэйсмента в государственной измене было нельзя, поскольку он занимался «антибританской деятельностью» не на земле Британии, а в США и Германии. Но английская Фемида проявила завидную гибкость: в её жернова попал опасный враг, и она была намерена стереть его в порошок. Кэйсмента приговорили к смертной казни. Среди людей, ходатайствовавших о его помиловании, были известные личности – писатель Артур Конан Дойль и драматург Бернард Шоу, – но были и те, кто не мог простить «предателю» сотрудничества с врагом в военное время. Апелляция была отклонена, и весной 1916 года Роджер Дэвид Кэйсмент был повешен в тюрьме Пентонвиль в Лондоне.
Предводитель синфайнеров не добрался до Дублина, однако восстание, известное как «Новогоднее восстание», началось[24].
Повстанцы, добивавшиеся провозглашения независимости Ирландии, захватили в Дублине несколько ключевых зданий и отстреливались, пока не кончились патроны. Мятеж изначально был обречён: самые активные участники выступления слишком понадеялись на помощь Германии, наводившую рядовых бойцов- синфайнеров на мысль о предательстве, а не о патриотизме. А Германия не приняла всерьёз «посла ирландского народа»: она не направила к восставшим ни одного офицера, ограничившись отправкой парохода с оружием, который так и не дошёл по назначению.
Новогоднее восстание было быстро подавлено. Провозгласивший себя в Дублине главой ирландского государства педагог и поэт, лидер «Ирландских добровольцев» Патрик Пирс был взят в плен и расстрелян по приговору военного трибунала вместе со своим братом Уильямом и тринадцатью другими вождями восстания, среди которых были командующий Гражданской армией Джеймс Конноли и активисты Мак-Брайд и Мак-Донаг.
В правительственных кругах Великобритании высказывались опасения, что репрессии по отношению к ирландским борцам за свободу вызовут возмущение ирландцев, живущих в Америке (их там было не
