сосредоточенно глотающего кофе, – приятеля очень старого… Ага. Так что ты сам командуй пока парадом, ладно? Если что – звони. Всё. До связи. Так что там Высоцкий, Андрюха?
– Высоцкий? – Северцев немного протрезвел, но чувствовалось, что нить разговора он уже потерял. – А, Владимир Семёныч… Тут вот какая штука – не простой он был человек, а может, и не человек вовсе. Миссия у него была, и к слою он был подключен.
– К какому ещё слою?
– К энергофи…, тьфу, к энергоинформационному, – с видимым усилием выговорил Андрей. – Вот ты думаешь что – поэты свои творения сами сочиняют? Хрена! То есть кое-кто, конечно, пытается, но
«Приплыли, – подумал Вадим. – Корешок-то мой стародавний, похоже, с головой не в ладах…»
– А ты не смейся, – неожиданно трезвым голосом сказал Северцев, – так оно и есть. Что Семёныч пил зверски – про то всякий знает. А он ведь ещё и наркоту принимал, причём в таких дозах, что целую дружину наркоманов в передоз вогнать можно. И каждый день! А почему? Заострение сознания это называется – контакт со слоем. И не один он был такой – ты вспомни историю.
Андрей набулькал себе рюмку, выпил и продолжил, лихорадочно блестя глазами:
– Не мог он иначе, понимаешь? В том-то всё и дело… Ты сам посмотри – вроде и песни немудрёные, и гитара никакая – стук-стук да бряк-бряк, – а как пробирало, а? Вот то-то и оно. Будил Высоцкий души наши спящие, себя сжигая. А как сделал своё дело – тут ему и конец пришёл. Ты знаешь, что его в больницу собрались класть за день до его смерти – чистить и от наркотической зависимости спасать? И помешала какая-то мелочь пустяковая. Решили отложить, а на следующий день он и…
Костомаров хотел было возразить, но тут его словно обожгло – он припомнил вдруг ту свою похмельную ночь перед судьбоносной встречей в пивном баре и неведомый Голос во тьме, диктующий ему чеканные строки. «А ведь в этом что-то есть, – смятенно подумал Вадим, – есть, чёрт меня подери!».
Он попытался разговорить Андрея, расспросить его поподробнее, но Северцев уже дозрел – последняя рюмка была явно лишней. Единственное, что удалось выпытать у жертвы алкогольного нокаута – и то с превеликим трудом – это адрес обиталища поэта-бедолаги. Вадим Петрович положил Андрею во внутренний карман куртки пачку денег, рассчитался с официанткой, тщетно строившей ему глазки, и кивком головы подозвал охранника.
– Доставишь его вот по этому адресу, – распорядился Костомаров, протягивая парню салфетку с адресом, – тут недалеко. До койки. В целости и полной сохранности, без проблем с милицией и всякими прочими шведами. Да, купи ему бутылку водки и оставь – а то его ещё кондратий с отходняка хватит.
Телохранитель молча кивнул, легко извлёк бесчувственного Северцева из-за столика и повёл его к выходу, придерживая за руку. А генеральный директор «Грёз» пробормотал, усаживаясь на заднем сидении своего «мерседеса»:
– Энергоинформационный слой, говоришь? Наркотики, говоришь? Ну-ну…
– Вы что-то сказали, Вадим Петрович? – обернулся к нему водитель.
– Так, ничего. Поехали в офис.
«Ты смотри-ка, – с немалым удивлением думал Костомаров, переворачивая листы распечатки, – вот тебе и девочка-припевочка, попрыгунья-стрекоза… Не сексом единым жива наша богиня-охотница…».
Диана выполнила неожиданное задание шефа превосходно и в кратчайший срок – всего за неделю она подготовила Интернет-выборку, скрупулезно систематизировав чуть ли не все данные по так называемому энергоинформационному слою и по галлюциногенным наркотикам, имевшиеся в мировой паутине. Мало того, девушка выжала всю воду, удалив из всех скопированных статей пространные и маловразумительные рассуждения мистического толка, оставив самую суть, позволявшую получить достаточно ясную картину.
И Вадим, прочитав подготовленную Дианой распечатку, окончательно утвердился во мнении: да, в этом что-то есть, и этому «чему-то» можно найти практическое применение.
Алексеев воспринял новую идею компаньона с некоторой осторожностью. Он не то чтобы сомневался в наличии в ней рационального зерна – его беспокоило совсем другое.
– Зелье-то мы сварим, – задумчиво сказал он, выслушав соображения Костомарова, – этим я ещё в студенческие годы баловался, дело знакомое. И глюки – это да, чёрт знает что может пригрезиться. Психоделика в полный рост – сюрреалисты молча отдыхают. Но дело это опасное – тут мы с тобой в чужой огород забираемся, а там такие волки бродят… Зубки у них большими деньгами отточены, мигом соорудят нам с тобой гроб глазетовый с кистями. Ты знаешь, почему я тогда с тобой на край земли подался камешки кидать с крутого бережка далёкого пролива Лаперуза? Вот из-за этого самого. А тогдашняя наркомафия нынешней и в прокладки не годится, возможности у неё были не те, да и сферы влияния только-только делить начинали. Торговля наркотой – самый прибыльный, но и самый кровавый бизнес в мире, знаешь об этом?
– Ты меня не понял. Мы не будем торговать наркотиками, мы будем зарабатывать на эффекте их применения. Спортсменам дают допинг, а потом делают деньги на неожиданных победах и рекордах – такая вот аналогия. А торговать – да упаси Бог, надо чтить уголовный кодекс!
Руководитель «фармацевтического филиала» кивнул в знак согласия. Он не слишком любил читать, однако «Золотого телёнка» уважал, искренне сожалел о горькой судьбинушке «великого комбинатора», не нашедшего применения свои деньгам в условиях победившего социализма, и тоже иногда вворачивал в своей речи цитаты из Ильфа и Петрова.
– На первом этапе задача проста – нам нужен высокоэффективный галлюциноген или психотроп. Ну, это уже твоя епархия, тут тебе и карты в руки, не мне тебе советы давать. А дальше – дальше мы будем кормить твоим витамином наших подопытных кроликов, стричь с них шёрстку и продавать её по спекулятивным ценам. Это уже моя задача. Я доступно излагаю?
Сергей снова кивнул, уяснив творческий замысел компаньона.
– Какого окраса и фактуры будет эта шёрстка, – продолжал Вадим, – тут надо ещё подумать. Главное – из энергоинформационного слоя можно извлекать гениальные творения, уже когда-то где-то кем-то созданные и хранящиеся в этом слое миллионы лет.
– Кем созданные? Динозаврами?
– А неважно кем. Людьми созданные. Или не-людьми, какая разница? Носителями Разума с неведомой планеты в Крабовидной Туманности или из параллельного мира. Слой – он ведь един для всей нашей Вселенной, если верить гипотезам.
– Фантастика ненаучная, – пробормотал Алексеев. – Сказки для детей и подростков…
– Знаешь, Серёга, – веско уронил Костомаров, глядя в синие глаза соратника, – я бы тоже не поверил в эти сказки, если… Если бы не испытал на своей шкуре нечто похожее.
– Это когда это ты успел? – оторопело спросил Сергей.
– Давно, – Вадим усмехнулся, – ещё до нашего с тобой знакомства. Однако помню я этот случай, вот ведь какое дело.
– Ну-ну… – неопределённо протянул Алексеев, однако скептицизма в нём заметно поубавилось.
– Значит, так, – подытожил директор «Грёз». – Нужен допинг и нужны исполнители. И не просто прохожие с улицы, а люди с творческой жилкой, с искоркой божьей. Обычный человек ведь не установит олимпийский рекорд, какими снадобьями его не накачивай, – тут требуется тренированный спортсмен с определёнными задатками. Найдём, я так думаю, – гениев непризнанных на Руси всегда было в избытке, в отличие от всего прочего… Так что – действуй-злодействуй, вари свой колдовской декокт. А кроликов – подберём, будут у нас эти зверюшки для вивисекции.
Оставшись один, Вадим продолжал размышлять. Он не сомневался в способностях Сергея, в его знаниях в области «сугубо прикладной» химии и в технических возможностях неплохо оснащённой лаборатории «фармацевтического филиала». За комплектацию отряда «кроликов» он тоже особо не беспокоился, так как помнил ещё со времён своего увлечения бардовской песней: почти любой сочинитель, кое-как слепивший пару корявых строф, уже считает себя Поэтом с большой буквы. Загвоздка была в завоевании достойного места на рынке.
