бесценной информации способной перевернуть мир. Вот и возникает вопрос — почему именно я? В смысле, почему и зачем вы это все мне рассказали? Мы ведь знакомы буквально месяц и у вас нет никакой гарантии, что я с этими новостями не рвану в ФСБ.
Игорь Михайлович молча поднялся и, выплеснув остывший чай, налил нового. А потом сев, спокойно сказал:
— За этот месяц я вас узнал достаточно чтобы понять — вам можно доверять. А если учесть, что вы совсем недавно были командиром подразделения относящегося к структуре ГРУ, то по умолчанию являетесь человеком, который отлично понимает что полученные вами сведения имеют гриф «особой важности» категории «А». И поэтому отнесетесь к ним не как какой-нибудь гражданский шалопай, которому хватит ума придать все услышанное огласке…
— Это-то я как раз отлично понимаю! Я не понимаю другого — почему вы думаете, что я не пойду с этими сведениями в компетентные органы?
Сосед пожал плечами и тяжело вздохнув, ответил:
— Потому что я вас об этом попрошу. Просто по-человечески попрошу повременить с походом в госбезопасность. Неужели этого мало?
Я подозрительно посмотрел в выцветшие от старости глаза Сосновского которые так и лучились доверием и чуть не сплюнул. Нет, ну надо же так попасть?! Зараза! Вот как задницей чувствовал, что ничем хорошим его байка не кончится. Ха — «просто попрошу»… тут гостайна высшей категории, а он в игрушки играет. Или… или не играет? Еще раз глянув на старика, я задумчиво пожевал губу.
Так, надо мыслить логически. Начнем с того, что дураком «Профа» точно не назовешь. Дурак, просто не в состоянии двадцать лет хранить ТАКОЙ секрет. То есть ума, выдержки и скрытности у старика вполне хватает. А тут вдруг Сосновский решил раскрыться малознакомому человеку. Ладно, допустим у него безвыходная ситуация и понадобился помощник. Но почему я? Понятно, что на тракториста Васю или студента Петю, могущего случайно разболтать доверенные сведения, я не похож. Не зря сосед упомянул мою службу в спецподразделении ГРУ. Но ведь он должен сообразить, что трепать языком собеседник конечно не будет, только вот именно в силу своего офицерского прошлого, понимая КАКОЙ важностью обладает полученная информация, с огромной долей вероятности доложит о ней наверх. И все эти «просто попрошу» являются в данном случае наивной отмазкой. Игорь Михайлович не может этого не учитывать.
Нет, тут что-то другое. «Профессор», похоже, уверен, что я его не сдам. Тогда получается… Еще раз взглянув на своего собеседника я только хмыкнул. Вот змей, неужели он НАСТОЛЬКО смог все просчитать? Мне ведь действительно, в органы бежать совсем не с руки. До поездки в Израиль — без проблем. А сейчас… М-да, не зря я, как только заподозрил что рассказываемая им байка может быть РЕАЛЬНОЙ историей, холодным потом покрылся. И все из-за своего еврейского приключения. Причем, если бы дело ограничилось только террористами, то это еще было бы ничего. Стычка с арабами воспринималась бы как несчастный случай, не более того. Но как уже говорилось, я слишком хорошо знаю СИСТЕМУ. И это знание дает уверенность в том, что как только Корнев законтачил с представителями Израильских спецслужб, в лице Майиного жениха, то его моментом взяли на карандаш. И в ФСБ и исходя из моей ВУС[28] — в военной контрразведке. Нет, свежазавербованного шпиона во мне не подозревали. Но сведения о контакте нашли отражение в личном деле. И вовсе не потому что меня решили «закошмарить», а потому что так было положено.
В обычной жизни это практически ничем не грозило. Единственно что, даже работая на гражданке, я не сумел бы получить допуск, имеющий хоть какое-то отношение к государственной тайне. К примеру, не смог бы работать главным инженером на режимном предприятии. Или шишкой в какой-нибудь внешнеполитической госструктуре. Ну и фиг с ним. Я туда, в общем, и не рвался.
Но в случае с Сосновским, все становится гораздо сложнее. И если всплывет информация о моей причастности к информации грифа «особой важности», то я даже боюсь предположить свою дальнейшую судьбу. Будь даже я чист аки агнец и то — жизнь бы круто поменялась. Причем с непредсказуемыми последствиями. Но вот отметка в личном деле о контактах с представителями забугорных спецслужб, лишает каких либо иллюзий, напрочь. Что контрразведка, что безопасность, особыми сантиментами не страдают и если будет хоть малейшее подозрение что тайна ТАКОГО уровня может попасть к иностранцам, то Корнева в самом лучшем случае упакуют так далеко и глубоко, что я имя свое забуду, а солнце буду видеть раз в полгода. Чего тут говорить — уж я-то точно знаю, что это обычная практика, принятая в любой серьезной стране. Только мне совершенно не хочется «упаковываться». Так что ни о каком походе в ФСБ не может быть и речи.
Тут Сосновский, все верно просчитал. Но ведь он мне не только рассказал про свое открытие, он еще и про помощника намекнул. Поэтому очень интересно, почему сосед считает, что я не пошлю его на три буквы и не сбегу куда подальше? Это было бы вполне логично с моей стороны.
Нет, что-то не то получается… Тогда какой ему был смысл вообще про «турник» рассказывать? Но он рассказал, значит, почему-то считает, что я стану ему помогать. Почему!?
Хм… задумчиво поскребя щеку, я машинально глотнул чаю и не найдя прямого ответа решил прервать затянувшееся молчание:
— Допустим, я уважу вашу просьбу и сохраню все в тайне. Но мне одно непонятно — с какой стати вы решили, что я воспылаю желанием вам помогать?
Сосновский как-то лукаво сощурился, неуловимо став похожим на кота Базилио из старого фильма, но ответил вполне серьезно:
— Знаете Сережа, вы разумеется, можете отказаться. Тем более что мне и оплатить вашу помощь нечем. Ну… практически нечем. Только имейте в виду — вам я могу доверять всецело, будучи твердо уверенным, что вы человек слова и информация об «объекте 18–36» нигде не всплывет. Не всплывет, так как вы отлично понимаете, какое отношение должно быть к сведениям ТАКОГО уровня. Но в случае вашего отказа, мне придется искать другого помощника. И нет никакой гарантии что он не будет гораздо менее опытнее вас в отношении сохранения информации категории «А».
Вот гад! Я аж фыркнул от неожиданности. Как он все продумал! Теперь все стало понятно… Ну да, к примеру — я отказываюсь. И что? Этот «профессор Мориарти» ищет другого. Но если другой хоть как-то проболтается то мне точно — кирдык! Безопасность, выйдя на Сосновского с помощником, начнет их трясти как груши (да еще и наверняка с применением фармакологических средств). В данном случае никто стесняться не будет. И в результате этой «тряски» помимо основной информации появятся сведения о причастности к этому делу некоего Корнева. То есть, лично для меня, получатся те же яйца, только в профиль. Но так как подозрений в этом случае у госбезопасности будет больше, (типа — почему скрывал?) то на «упаковку» можно не рассчитывать. Найдут, допросят и закопают. Ну я и влип… Вот только этого геморроя мне ко всему прочему и не хватало. Для полноты, блин, ощущений!
Ладно… «Проф» у нас человек головастый, но и я не пальцем деланный. Он думает что все учел, но почему-то упускает возможность того, что и я могу кое-что спрогнозировать в его поведении. Так что поиграем… Сделав задумчивое лицо, я шумно выдохнул и криво улыбнувшись поинтересовался:
— Игорь Михайлович, вы себя в роли шантажиста, до встречи со мной, не пробовали? А то хватка нешуточная чувствуется…
Сосновский всплеснул руками:
— Бог с вами Сережа! Вы о чем?!
Непонимающего строишь? Хорошо, а если так:
— Задам вопрос по-другому. Ответьте честно, если бы не мое еврейское приключение вы бы мне стали рассказывать о своих исследованиях?
Игорь Михайлович потарабанил пальцами по столу, покряхтел, а затем, глядя мне в глаза, твердо ответил:
— Но ведь оно было? И знаете, Сергей Васильевич, я очень рад, что не ошибся в вас. Рад, что вы все смогли трезво взвесить и понять…
После этих слов у меня исчезли последние сомнения. Этот жук, очень четко просчитал ходы собеседника. И сейчас, практически прямым текстом ответил, что если бы не моя стычка с террористами, а самое главное, последовавшая за ней встреча с Натаном Блохом, он бы никогда ничего мне не стал говорить.
