Под нависшей скалой было глухо. Вода в омуте, чёрно-зелёная, плотная, лежала неподвижно, только где-то выше по руслу звенела так, словно лилась на камни из узкого горла кувшина.
Валентина спустилась по крутому обрыву, бросила шляпу на береговой камень, зачерпнула пригоршнями ледяную воду. У неё сразу заныли зубы. Она провела захолодевшими ладонями по горячему, потному лицу и снова начала пить.
— Вы заболеете, — предупредил Андрей, вытираясь носовым платком; намокшие волосы его смешно топорщились.
Валентина посмотрела на него счастливым взглядом:
— Неужели? Я же сама врач.
— Верно, я совсем забыл.
— То-то! — Ей захотелось обрызгать его, но в это время узкая тень прошла в глубине.
Валентина даже вздрогнула и, опираясь ладонями в край камня, заглянула в воду.
— Вы обрушитесь туда, — снова предостерёг Андрей.
— Ничего, вы меня вытащите...
Андрей подошёл ближе, тоже всмотрелся.
Треугольная вытянутая голова выдвинулась из темноты, где едва виднелись затонувшие коряги. Мелькнуло, приближаясь, длинное тело; спина, усаженная грязно-белыми щитками-ракушками, взбороздила поверхность воды, взметнулась изогнутая лопасть хвоста, и всё стремительно пошло опять вниз. Всколыхнувшаяся вода сразу стала прозрачной и лёгкой, пока угловатое в светлых полосах тело рыбы не затонуло в глубине.
— Осётр! — сказал Андрей с улыбкой. — Забрался сюда с Алдана и живёт себе отшельником.
— Удалился от мира! — тоже чему-то радуясь, сказала Валентина. — Что-то мне показалось, что у него рта нет, — добавила она нерешительно.
— Рот у него тут (Андрей тронул себя под подбородком), маленький такой, круглый...
— Противный, — докончила Валентина.
— Нет, ничего. А что это вам сегодня разные недостатки мерещатся?
— Он совсем не боится нас, — сказала Валентина, как будто не расслышав. — Почему он не боится?
— Играет, — ответил Андрей весело. — Ах, мерзавец, что он проделывает! Обычно они ходят стаями по самому дну, взрывая ил, как свиньи. Ему хорошо в этой яме. Ниже речка обмелела: в прошлом году образовались по руслу карстовые воронки... такие полости в известняке, и почти вся вода провалилась под землю. Вот он и играет здесь.
— Хороша игра! — промолвила со вздохом Валентина, почему-то вспомнив сразу о своём собственном одиночестве. — Он уж, наверно, взбесился от скуки.
Андрей рассмеялся:
— Интересно, как мы его подкараулили. Вот я расскажу своим девушкам...
— Маринке?
— Ну да, ей и Анне.
— Вы им... ей... всё рассказываете?
— Всё.
— Решительно всё?
— Решительно, — подтвердил Андрей с лёгкой твёрдой улыбкой.
— Неправда, — сказала Валентина и нервно поиграла сломанной ольховой веткой. — Всего вы никогда не расскажете. И я не расскажу, и никто не расскажет.
— Тогда это не настоящие отношения, — сказал Андрей уже серьёзно. — Если любишь человека, то ничего не можешь скрыть от него.
Валентина закусила губу, белые пятна проступили на её лице. Она поднялась и улыбнулась насильно:
— Вот я бы поцеловала вас сейчас, разве бы вы рассказали?.. Именно, когда любят человека, то, не желая волновать его, о многом умалчивают.
— Тогда лучше не делать того, что неприятно любимому человеку, — негромко, но твёрдо сказал Андрей, делая вид, что не заметил её смелой выходки.
30
Валентина остановилась на склоне горы, тяжело дыша опустилась на желтоватый мох.
— Отдохнём минуточку... Какой чудный вид отсюда, сверху!.. Почему этот ключ называется Звёздный?
Андрей оглянулся на хорошо знакомый ему вид и тоже сел.
— Может быть, вы сядете ещё дальше? — вскричала со смехом Валентина. — Тогда мы будем разговаривать, как два китайца... чтобы нас отсюда слышала Анна Сергеевна. Вы видели... иногда два китайца... встретятся, сядут на корточки, не рядом, а... вот как мы с вами. Далеко слышно, когда они разговаривают!
Андрей нахмурился:
— Анна обиделась бы на вас за такие слова...
— Ещё не всё упущено. Вот мы приедем домой и вы ей расскажете о каждом моём и вашем движении, — Валентина посмотрела на огорчённое лицо Андрея и присмирела. — Я всё шучу, — сказала она упавшим голосом. — Правда, я очень полюбила вашу жену и совсем не хочу вышучивать ваши отношения. Я даже завидую вам обоим. Видите, как я откровенна. Но мне почему-то не верится... не верится, что эти отношения могут быть совсем, совсем искренними. Может быть, я не имею права говорить вам такие вещи... Правда?
Валентина посмотрела на белых чечоток, перелетавших по крутым дугам кедрового сланца, высохшего после давнего пожара, неожиданно заговорила быстро:
— У моих соседей есть кошка, чёрная такая, мягкая. Она часто приходит ко мне... Когда птицы садятся на провода у самых окон, она смотрит на них и так смешно кряхтит. Правда! Как будто блеет тихонько... Нет, я даже не могу назвать, как это у ней получается, но очень, очень смешно. Рот раскроет широко и хрипит тихонько, а когтями так и раздирает, — Валентина взглянула искоса на удивлённого Андрея и спросила опять неожиданно: — Почему же этот ключ называется Звёздным?
— Здесь мы видели звёздный дождь, — ответил Андрей, оскорблённый, как и в первый раз, дома, её дерзкими, злыми выходками, но озадаченный сбивчивым рассказом о кошке. Он чувствовал за всем этим какую-то личную драму Валентины, невольно оправдывал эти её выходки и невольно боялся их. — Возможно, это были мелкие метеориты, — продолжал он, успокоенный переменой разговора. — Мы пришли сюда, я и разведчики, чтобы заложить первые канавы. Ночью у нас сгорела палатка: попали искры от железной печки. До утра мы просидели вокруг костра под открытым небом.
— У вас же была печка, — напомнила Валентина.
— Печкой тайгу не натопишь. И вот я встал, чтобы подбросить дров, и вдруг слышу лёгкий шорох... Оглянулся. Небо серовато-синее перед рассветом, а по этому мутному небу под звёздами косой светлый дождь, такие мелкие, огнистые хвостики. Разведчики дремали, а один вскочил и говорит мне: «Это, Андрей Никитич, боговая палатка горит. Пусть-ка он попробует сам пожить на голом небе!» Так мы и решили назвать ключ «Звёздный».
— А богатое здесь золото?
— Пока ещё нет, но мы надеемся на рудное, вот на этом самом водоразделе.
— Это хорошо... надеяться! Я всю жизнь живу надеждой... На яркое что-нибудь, как ваш звёздный дождь.
