– Поразительная прозорливость! Было бы недурно, если бы вы оказались столь же проницательны относительно имени вашей несравненной подружки!
– Во имя Неба, вы ответите! – Бросок Эринто был красив и размашист. Светлоголовый парировал умело и коротко. В воздухе злобно лязгнула сталь. Следующий удар Эринто нанес, сделав предварительно ложный выпад, но противник моментально разгадал его уловку, и клинки снова со звоном скрестились.
Тени метались вокруг свирепо схватившихся врагов. Хрустел песок. Железо яростно свистело, рассекая воздух. Хрипло дыша и бормоча ругательства, они прыгали, меняли позиции, бешено крутили мечами, не уступая один другому в изобретательности и ловкости, мгновенно раскрывая уловки друг друга.
Пора кончать!
В одновременном выпаде мечи оказались скрещенными у самых рукоятей. У Эринто был эфес в виде креста, у светлоголового – снабжен шипами. Не отрывая взгляд от гневных глаз Эринто, – «До чего же она падка на синие глаза!» – светлоголовый неуловимым движением повернул меч, наощупь зацепив шипом перекладину крестообразного эфеса противника, и резко отскочил. Меч Эринто сверкнул, взмыв по высокой дуге, и с шумом упал в камыши. Эринто, отшатнувшись, ахнул. Враг надвигался, целя острием меча ему в грудь.
– По законам рыцарского поведения вы мой пленник, Эринто, не так ли? – Враг белозубо и нагло улыбался. – Что же вы молчите? Отвечайте!
– Вы победили нечестно. У вас крючки на рукояти. Поэтому вы не рыцарь.
– И слава Богу. – Победитель прищурил дерзкие глаза. – Об этом можно было догадаться, когда я спросил вас о законах рыцарского поведения. Там, откуда я явился, в ходу другие законы. Выходит, я переоценил вашу прозорливость. Ну что же, придется мне кое-что вам объяснить. Все-таки, Эринто, вы мой пленник, если не по законам рыцарства, то по праву сильного, потому что у меня есть меч, а у вас его нет. Как у победителя, у меня будут условия.
– Какие же? – Даже здесь, под стеной, куда не падал свет факелов, было видно, как сильно побледнело лицо Эринто.
– Два. Во-первых, вы не полезете в кусты за вашим мечом, чтобы продолжать дурацкую драку, потому что тогда мне придется усмирить вас кровопусканием. Во-вторых, вы меня выслушаете, потому что я хоть и не рыцарь, но рыцарские романы почитываю, насколько служба позволяет, и не люблю, если они плохо кончаются. А ваш может кончиться очень даже скверно.
– Мой?
– Ваш с принцессой. – Лезвие придвинулось к подбородку Эринто. Итак, вы принимаете мои условия?
– Я вынужден, – Эринто вскинул подбородок, чтобы его не касалось оружие противника, – но смею вам обещать, что, кем бы вы ни были, ваше подлое нападение не останется безнаказанным.
– Останется. Уверяю вас. – Противник рассмеялся:
– А теперь не будем медлить. Дайте, я возьму вас под руку. – Он сжал локоть Эринто, и тот окончательно почувствовал себя пленником, несмотря на то что меч уже был убран в ножны.
Их окружала холодная влажная ночь. Было что-то недоброе в восходящей луне и туманном красном свечении со стен. Песок хрустел под сапогами.
– Идемте в тепло. То, о чем я намерен говорить, слишком мрачно, чтобы еще и стоять на холодном берегу.
Они по боковой лесенке поднялись на площадку перед воротами. Герса была не до конца спущена, нарочно для тех, кто имел обыкновение совершать поздние прогулки по окрестностям. Эринто, как самому именитому, которого почитали даже превыше принцев крови, были отведены покои целой башни, очень древней, судя по узким окнам и тяжелым сводам. В нижней комнате еще стояло на столе вино и горела свеча в широкой чаше, чтобы воск не капал на стол. Углы и стены тонули во мраке. Гость наконец отпустил локоть Эринто и сел за стол.
– Ладно, шутки в сторону. Эринто, скажите откровенно, ибо у нас разговор будет прямой: вы действительно ее любите? Или это лишь куртуазная игра?
У него был цепкий, неотвязный взгляд. Смотреть ему в глаза поверх свечи было тяжело, но Эринто не посмел отвернуться.
– Да, люблю. Мне трудно говорить об этом обычными словами, да еще по принуждению, я привык иначе, но я ее люблю. Вот ответ на ваш вопрос. Это не игра. Мне нужно ее присутствие, ее голос… Мы думаем с ней одинаково… Правда, она выражает свои мысли простыми словами, а у меня так не получается. Я привык слова изукрашивать. И еще – она Последняя Легенда. Это для меня свято. – Оказалось, что под испытующим взглядом незнакомца говорить не так уж трудно, только слова выходили какие-то другие, непривычные. Незнакомец молча вбирал их в себя, и по выражению его лица было видно, что он понимает, о чем идет речь. Потом он спросил:
– Вам известно ее подлинное имя и положение? И что вы знаете о ее прошлом? Я имею виду отнюдь не то прошлое, которое вы столь блистательно описали в «Последней легенде».
– Избавьте меня от ваших похвал. При данных обстоятельствах они неуместны. Кем бы ни была моя избранница по своему положению в обществе, для меня она принцесса, прекрасное зеркало, смотрясь в которое, я и сам буду становиться лучше… – Эринто осекся. На губах гостя появилась нехорошая улыбка.
– Что вас насмешило? Неужели мои слова? Но я говорю чистую правду!
– Вот поэтому мне и смешно. Я младше вас, Эринто, по годам, но пережил гораздо больше, и поэтому… поэтому можно сказать, что я старше вас, и намного. Поэтому мне и смешно. Я знаю, кто она, а вы нет. До сих пор я спрашивал. Теперь я буду рассказывать. Итак, ваша дама – совсем не та, за кого себя выдает.
У Эринто защемило сердце от смутной тревоги.
– Что же вы хотите сказать? Она не принцесса?
– Да, она не принцесса. Она уже королева.
