который они считали своим спасением, им и грозила гибель. Они сами пришли в свою могилу. И какую страшную могилу!
Звери, спасаясь от пожара и болот, как и люди, – все нашли себе пристанище на этом острове. Оттого он и был так густо населен. Сначала хищники пожрут более мелких и слабых, потом очередь дойдет до человека. Тошка в глубине души чувствовал себя ответственным перед ребятами за то, что увлек их в эту опасную экспедицию, из которой, неизвестно, вернется ли кто живым. И в первый раз он подумал, как безрассудно было отправиться в такое путешествие без опытного охотника. А дома! Конец сентября, а они не вернулись!.. Как беспокоятся сейчас там... Его мать, Федькина, больная женщина... При мысли, какое беспокойство там должны переживать, сердце его болезненно сжалось, но сожалеть было бесполезно, да и поздно.
В глубь острова в тот день не пошли. Настроение у всех было тяжелое. Обход окончательно убедил их, что выхода нет: кругом острова вода и вода.
Да еще и не отдохнули как следует от перехода по болоту. И глубь леса была так густа, так черна. Ни дорожки, ни тропиночки, даже у хладнокровного и бесстрашного Андрея закрадывалась в сердце тревога. Что притаилось в этой тьме? Хищная ли рысь лежит на ветвях, ожидая момента упасть сверху на шею своей жертве, напиться горячей крови? Семья ли волков отдыхает в темноте трущобы? Или грозный гигант-лось притаился в чаще, спрятав во тьме свои страшные рога!
– Даже ни одного сородича твоего, Крак, не видать, вот куда занесло нас, – пошутил Гришук с Краком.
Но Крак не был расположен к шуткам и сидел, нахохлившись, на гигантском вереске, внимательно одним глазом смотря сверху на ребят.
VI. Из дневника Гришука
«... Мы уже более двух месяцев в пути. Когда заглянешь в дневник на первые страницы: о наших сборах, первых днях путешествия, не верится, что это было так недавно. Точно прожил с тех пор целый год. Не верится как-то тому, что пешком отмахали несколько сот верст.
Мы сидим, точно в плену, на этом острове, среди непроходимых болот. Как раньше мечтали мы дома об экспедиции, о дремучих лесах, неразведанных краях! Теперь здесь вечерами часто думаем зато о школе и о доме. Вспоминается только хорошее и приятное. Вечерами подолгу вспоминаем о ребятах, о нашей комсомольской ячейке. Иногда спорим. Случается, ругаемся. Мечтаем о возвращении. Не знаю только, когда это случится.
Изрядно мы запоздали. В школе теперь занятия в полном ходу, а мы сидим. И дома думают, вероятно, что мы погибли...
...Зато мы принесем с собой шкурки интересных зверей, несколько экземпляров дикорастущих лекарственных трав (я не знал, что они есть на Урале) и Федькину коллекцию руд и минералов. С нами вернется и Крак. Вот будет проказ в городе!
Оседлая жизнь, которую мы ведем на острове, позволила кой-что собрать для нашего будущего музея.
Остров оказался очень интересным. Крак отыскал здесь в дупле старой ели зимнюю кладовку (по- охотничьи – «запас») соболя или куницы. Самого зверька мы не нашли. Крак вытащил оттуда до шестидесяти задушенных мышей. Мы видели ужасное сражение рыси с лисицей из-за загрызенного зайца. Шкурки побежденной лисы и победительницы-рыси в нашей коллекции.
Мы наблюдали здесь непонятное нам переселение огромного количества белок. Тысячи сереньких зверьков безбоязненно двигались широкой полосой по деревьям над нашими головами. (Не забыть мне еще зрелища змей, уползавших от лесного пожара. – Это из прошлого.)
Мы видели здесь выдру и наткнулись на постройку бобров (убить бобра не удалось), считающихся много лет на Урале вымершими.
Записи обо всем этом – интересный материал для докладов. Вообще кое-что домой привезем...
Теперь я согласен с Тошкой, что самая охота не так интересна. Самое интересное – это то, что приходится наблюдать в связи с охотой. Но Андрюха за охоту – горой...
Он говорит, что мои доказательства – только поэзия... Что охота закаляет тело и характер, воспитывает смелость, находчивость. Согласен. Но все это применимо к путешественникам вроде нас.
Я бы мог даже написать стихотворение об этом (и напишу – хорошая тема). Мы забрались в такие чащи! Природа уступила натиску комсомольцев и приподняла краешек завесы, показав нам часть своих лесных тайн, охранявшихся непроходимыми болотами и мрачными лесными трущобами.
Конечно, мы увидели бы много больше, если бы хоть что-нибудь знали как следует об окружающем. Андрюха оказался опытней, знает больше всех, но и от него слышишь все время: «Не помню что-то, ребята, я не знаю...»
В путешествие надо было взять с собой определители минералов, флоры и животных, к походу надо было готовиться серьезнее, и тогда было бы в тысячу раз интереснее.
...В другой раз, если пойдем, маху уж не дадим. Право, я готов, кажется, переть на себе через дебри большую энциклопедию и всего Брема в иллюстрированном издании на хорошей бумаге. И еще в придачу десяток разных определителей и руководств.
Добавлю еще немного.
Не раскисать! Никогда, ни при каких обстоятельствах! – вот чему учат меня наши скитания. Не раскисай! Всегда будь напорист! Будь настойчив. И свою мечту увидишь осуществленной в жизни.
Кончаю. Ребята уже давно спят. Пишу у костра, в полушубке, но и то руки коченеют, ночи стали почти зимние... Шумит лес... Ветер...»
VII. В ожидании заморозков
Ночи становились все холоднее. Однажды, когда ребята проснулись, кругом них было бело. За ночь выпал снег.
– Здесь зима раньше, – сказал Гришук, – да и то ведь начало октября.
