обнаружил, как ответно загорелся взгляд Портоса.
– Видите ли, мистрисы, иногда нужно давать себе передышку, – со всей возможной галантностью пояснил гигант и добавил, подавшись через стол к своей визави: – Но если подобное положение дел кажется вам противоестественным, мы готовы привести свои дальнейшие действия в соответствие с вашими воззрениями на привычки файтеров.
«Ого! – подумал Крис. – Вот это завернул Портосище!»
И еще он подумал, что его предостережение, вероятнее всего, принято во внимание не будет. Во всяком случае, Портосом.
Девушка хихикнула.
Зато Арамис непонятно почему изобразил на лице огорчение и покачал головой. Впрочем, из его последующих слов стало понятно, что огорчался он не по поводу тирады Портоса.
– Обидно, – сказал он, обводя взглядом беллизонок. – По-моему, у вас несколько однобокое представление о файтерах. На эту тему есть замечательная притча…
Арамис явно шел по стопам Гамлета Мхитаряна.
Сидевшая напротив него беллизонка поставила локти на стол, сплела пальцы и положила на них остренький подбородок:
– Ну-ка, имей рассказать.
– Запросто. Ученик спросил у старца: «Учитель, почему ты печален?» И старец ответил. Он сказал, что люди разучились бачить истину.
– А что такое «бачить»? – не поняла беллизонка.
– Ну, видеть. «Люди разучились видеть истину», – так он, значит, сказал. Мол, он несколько раз показывал каждому ученику белую одежду с грязным пятном. И спрашивал: «Что вы видите?» И каждый отвечал: «Грязное пятно». – Арамис обвел девушек многозначительным взглядом и торжественным тоном закончил: – И ни один не ответил: «Белую одежду».
Беллизонки заулыбались, а Низа сказала:
– Чудесная история. Вы есть белые-белые, да?
– Именно! – кивнул Арамис. – Белые-белые и пушистые-пушистые. Но многие почему-то бач… видят только грязные пятна, а другого не замечают. Вот такая избирательность воприятия.
– И никакое это не грязное пятно! – заявил Портос. – Что тут такого, если, заслужив отдых, дополнить ужин хорошим вином? Зачем же его тогда производят? Мистрисы, как насчет того, чтобы мы дополнили нашу беседу хорошим винцом? Не откажетесь?
– Откажемся, – ответила его визави и показала на свой бокал с тоником. – Мы имеем только это. Нам нельзя, мы должны иметь свои головы ясными.
Портос повернулся к Арамису:
– А мы? Можем мы позволить себе немного выпить?
– Не думаю, что это хорошая идея, – отозвался Арамис вполне в духе персонажей объемок. – Пусть мистрисы потом всем рассказывают о таком диве дивном: не пьющих в кабаке файтерах.
– Согласен, – неохотно сдался Портос. – Но хоть пива-то выпьем?
– Ну, разве что пыва…
Габлер вновь смотрел на Низу, и она нравилась ему все больше и больше. Что-то от нее исходило, что- то невидимое, но явственное. И проникало прямо в его сердце. Его влекло к ней, но это не было только чувственным влечением. Таилось тут что-то еще…
Она изредка вскидывала глаза и отвечала на его взгляд.
– А зачем мистрисам иметь ясные головы? – все-таки пошел в новую атаку Портос. – Все равно ж скоро спать. А утром будете свеженькими.
Беллизонка блеснула на него раскосыми глазами:
– У нас внутри не должно иметься никакого алкоголя. Два месяца, не меньше.
Крис взглянул на Низу, и она тут же с улыбкой сказала:
– Я вчера сок пила, а не вино. Виноградный сок…
– Иначе мы не сможем допуститься к занятиям, – продолжала ее подружка. – Десятого числа у нас занятия начинаются.
– Ого! – изумленно воззрился на нее Портос. – Что это за универ такой, в котором на алкоголь проверяют? На кого ж там учат?
– Это не универ, – ответила девушка. – Это колледж просветления духа.
– А! – сказал Портос. – Э-э… Колледж, значит… Просветления. Ну, да…
Арамис легонько подтолкнул его в бок:
– Вот так, дружище. Это тебе не что-нибудь. Не собрал-разобрал, упал-отжался. – Он вновь обвел взглядом девушек. – Так чему же вас там учат?
Долговязый серв принес еду, и Портос тут же послал его за пивом.
Мясной салат, котлета «галера» (повторявшая очертания космического корабля «Гней Помпей Магн»), какие-то грибы под травяным соусом, бутерброды с черной икрой и светлое пиво с диковинным, ничего не говорившим Габлеру названием «Балтика» шли в желудок, словно к себе домой. Крис чувствовал, как проходит некоторая одеревенелость и улетучиваются глупые страхи. Девушки болтали наперебой, щебетали, как птицы небесные, и не угадывалось в них ничего угрожающего.
Три девчонки, три жительницы пляжной Александрии, родившиеся именно там, а не на исконной территории автохтонов-беллизонцев, побывав дома на каникулах, летели через Единорог на Серебристую Луну в системе Фатума. Летели в колледж просветления этого самого духа, где обучались разным странным вещам из области философии-религии-психологии-медицины и бог знает чего еще. Специальность была редкой, но вполне востребованной. Хисов[53], как утверждали беллизонки, становилось в Роме Юнионе все больше, хотя Габлеру не доводилось с ними сталкиваться.
Излечивать души людские – вот чему их учили. А вовсе не отрезать головы файтерам. Это были самые обычные девчонки-студентки… Врял ли они имели хоть какое-то отношение к горному храму.
Дабы проверить это, Крис осторожно поинтересовался, как согласуется учеба в столь специфическом колледже с религиозными воззрениями беллизонок. И услышал в ответ, что одно другому ничуть не мешает. Религиозные воззрения не имеют никакого отношения к практической деятельности хисов. Не мешает же, мол, ему, Крису Габлеру, служить в Стафле его вера в Иисуса Христа или в кого он там верит. Если верит вообще. Да, в Александрии они посещают свой храм, потому что он там есть, а на Серебристой Луне не посещают, потому что там его нет, но особенного значения это не имеет. Храм – в душе. И бог – в душе, и общаться с ним можно без посредников…
Файтеры, разумеется, не стали распространяться о том,
Неведомо, какие планы были на продолжение этого вечера у Портоса, но Арамис поставил точку.
Он рассказывал с любопытством слушавшим его девушкам о трудовых буднях эфесов (само собой, не вдаваясь во всякие специфические подробности) и, увлекшись, перешел к истории, приключившейся с ним и Атосом в одном из кабаков Нью-Бобринца. Споткнулся на имени Атоса, помрачнел и махнул рукой:
– Это я не в тему… Вы уж нас извините, мистрисы, но мы должны вас покинуть. Пришло время для кое- каких процедур. – Он выразительно посмотрел на Портоса. – Надеюсь, ты не забыл?
– А? Ну да… – пробормотал тот, торопливо допил свое пиво и поднялся из-за стола. – Действительно, процедуры. Врачи прописали. Приятно было пообщаться.
Он попятился, приложив руку к груди и кланяясь. Девушки понимающе покивали.
– А ты не идешь? – обратился Арамис к Габлеру.
Крис взглянул на Низу. Ее черные глаза были неподражаемыми, и плавали в их глубине искорки легкой улыбки. Хорошей улыбки, доброй, нежной и… лишающей надежды…
– Я еще немного посижу, – сказал он.
После ухода Портоса и Арамиса беседа как-то расклеилась, да Крису и не хотелось разговаривать. Подруги Низы притихли, а потом заявили, что идут на обзорную палубу посмотреть на звезды. Ее они присоединиться к себе не приглашали, а сама она такого желания не высказала.
