смерти, происходило то, что заведомо не могло происходить. Он пересилил себя и посмотрел на покойника. Расплавленный воск свечи скатывался – на скрещенные руки, ему показалось, что один палец чуть заметно подрагивает.
Пауза затянулась. Кодла Черномора с тревожным недоумением смотрела на побледневшего, явно выбитого из колеи пахана.
– Что же ты замолчал, иуда?! – раздался страшный голос, хотя никто из живых не открывал рта. Получалось, что говорил убитый.
Холод пробежал по спинам, шевельнулись волосы. Даже Север подался назад.
«Покойник» резко сел.
– Мочкануть Креста надумал?! Мокродела подослал?!
Обличающий перст уткнулся в Черномора. Тот обмяк.
– Нет, что ты, нет... Никто бы не поверил, что властный пахан может так жалко лепетать.
– Нет? – Крест презрительно улыбнулся. – Серый успел его ошмонать! И вот что нашел...
Он вытащил из кармана пиджака бумажку, развернул, показал всем, кто находился в комнате.
– Откуда у него твой телефон?!
У профессионала не могло быть при себе такой улики. Телефон Черномора Крест сам написал на листке, чуть изменив почерк. Но Черномор этого не знал.
– Откуда у него твой телефон? – повторил Крест. – Ну, говори!
Черномор молчал.
Каждая минута молчания, растерянная поза и бегающие глаза красноречиво подтверждали его вину. Причем настолько убедительно, что Гангрена первым махнул рукой и вышел во двор. За ним двинулись остальные, но Крест остановил их.
– Останьтесь, чтобы все видели... И, подойдя к Черномору, сунул тому в руку «наган».
– Давай сам!
Бывший пахан лихорадочно вцепился в оружие, словно в спасательный круг. Взвел курок, вздрогнув от громкого щелчка, зажал ствол в ладони и приставил к сердцу. Тоскливым взглядом посмотрел на Креста, потом на Севера, будто собираясь что-то сказать. Но не сказал.
Сухо ударил выстрел.
Вскоре Крест вышел на крыльцо.
– Заходите, попрощайтесь... Теперь на обеденном столе лежал Черномор. Он был мертв по- настоящему.
Менты трясли город. На каждом шагу встречались патрули, гаишники проверяли документы у водителей, осматривали салоны и багажники. Контрольно- пропускные пункты на выездных магистралях жестко контролировали транспорт. Втюхаться с оружием было очень легко, и Баркас лихорадочно размышлял, как доставить «стволы» на «стрелку». И наконец придумал.
Из остановившихся на набережной иномарок веселая компания перегружала в катер снаряжение для долгого путешествия – палатку, сумки, коробки... Смеялись девицы, звякали бутылки, напрягались мускулы у Кента, принимавшего замаскированные и надежно упакованные «волыны». Потом вниз спустился Баркас, завел движок, катер отвалил от гранитной стенки.
– Ставьте палатки, мы скоро подъедем! – кричали с берега девицы. Баркас смотрел на удаляющийся берег, гулящий за чугунным парапетом
люд, мост, по которому сплошным потоком шли на левый берег и дальше, на южную трассу, автомобили. Все они проследуют через КПП ГАИ, но лодки и катера никто контролировать не додумался. Река свободна! Яркие вспышки электросварки заставили его прищурить глаза. Несколько рабочих приварили решетку к жерлу нацеленной на водную гладь бетонной трубы. Тюремная атрибутика испортила настроение бригадиру.
– Давай быстрей! – прикрикнул он на Кента.
Тот прибавил обороты и круто заложил штурвал.
Катер стремительно пересекал фарватер, приближаясь к противоположному берегу.
У условленного места пришлось прождать около получаса. Наконец появились те же иномарки, только девиц в них не было.
– Причаливай! – скомандовал Баркас. И когда под днищем заскрипел песок, огромным прыжком вымахнул на пляж. – Что так долго?
– Шмонали, – недовольно ответил Рэмбо. – Чем-то мы им не понравились. Даже карманы ощупали.
Оружие перегрузили обратно в машины.
– Глаза не мозольте, внимания не привлекайте, заезжайте на какую-нибудь базу отдыха и ждите времени, – инструктировал Баркас. – Сбор в шестнадцать тридцать на развилке шоссе. Ясно?
– Ясно, – кивнули, Рэмбо и Тренер.
Баркас вернулся в город. Его беспокоило, что Север не выходит на связь. Он не знал о смерти Черномора и о тех изменениях, которые она вызвала в воровской общине.
– Место пустовать не должно, – размеренным тоном говорил Крест, и Север внимательно слушал.
– Я один город не удержу. А у тебя авторитет есть, я организую коронацию, станешь вместо этого, – Крест кивнул в сторону небрежно сброшенного на пол трупа Черномора. Театр кончился. Когда наступит темнота, тело перевезут домой, а утром Гангрена «обнаружит» самоубийцу.
– Нам делить нечего, – продолжал Крест. – Я уйду – займешь мое место...
Север кивал. Действительно, ему с Крестом нечего делить. Значит, нет нужды объединяться с Баркасом и подставлять себя и своих людей под пули.
– Надо будет с Шаманом что-то решать... Крест недобро усмехнулся.
– Решим. По нашим законам. Эти долбаные спортсмены и прочая чешуя под ворами должны ходить. И будут ходить под нами, если жить хотят...
В кабинет к Воронцову без стука вошел Метис – грузчик мясного павильона, он же один из верховых авторитетов группировки.
– Что там за херню твой мент придумал? – зло спросил он. – На «стрелку» без «стволов»! Чтобы перемочили всех?
– Делай, что говорят! – отрезал Шаман. – Центурион действует по моей команде!
– «Центурион», – передразнил Метис. – А кто ответит, если ребят положат?
– Может, ты вместо меня командовать будешь? – угрожающе процедил Шаман, но тут же сменил тон. – В городе сплошные засады. Сгореть хочешь? Те тоже без «стволов» явятся!
Недовольно бурча, Метис вышел.
Генеральный директор и кандидат в законодательное собрание задумчиво смотрел ему вслед. При Толстяке таких демаршей быть не могло. Но Толстяка подбирал Шаман, а Центуриона – Воронцов, прежний и новый начальники службы безопасности отражали разные половины личности руководителя группировки.
И если Центурион был более респектабельным и вхожим во многие служебные кабинеты, то Толстяк умел выполнять грязную, а если нужно – кровавую работу.
Сейчас Воронцов отчетливо понял, что Бобовкина нужно срочно менять. Он не привык собственными руками лезть в дерьмо. И если бы предстоящую «стрелку» пришлось проводить по-настоящему, он бы наверняка ушел в сторону.
«Ладно, – подумал Шаман. – Посмотрим, как он сумеет использовать своих бывших коллег».
В оживленном потоке идущих через мост автомобилей «ниссаны», «тойоты» и БМВ бойцов Баркаса почти не выделялись. Только то, что они были битком набиты явными головорезами, привлекало внимание дежурящих на КПП гаишников, усиленных омоновцами. Машины тормозили, обыскивали под автоматами поставленных в раскорячку к капотам молодчиков, досматривали салоны, выворачивали багажники. Все было «чисто». Через несколько минут они продолжали путь.
На двенадцатом километре левобережья шоссе раздваивалось: основная дорога уходила дальше вдоль берега, к многочисленным базам отдыха, узкая полоска асфальта сворачивала вправо, пронизывала снегозащитное «кольцо зеленых насаждений» – рощу, шириной в полтора километра – и выходила к
