пуля становится все более «капризной»: сила тяжести, сопротивление воздуха, отклонение в сторону вращения и другие законы внешней баллистики стараются «развести» ее с точкой попадания. Теперь все зависит от личностных особенностей стрелка. Чисто физиологических: остроты зрения, крепости нервов, реакции, чуткости указательного пальца, интуиции, именуемой «чувством выстрела». Степени подготовки: умения вносить коррективы на все виды отклонений, качества пристрелки оружия, правильного подбора боеприпасов и еще десятков премудростей, хитростей и уловок, зависящих от опыта и уровня профессионализма.
Эти особенности определяют личную дальность каждого снайпера. И если у стоящего на верхней площадке «свечки» человека личная дальность составляет пятьсот метров, то успех покушения вполне реален.
Старший лейтенант покосился на прямоугольник портативной рации. Заметив что-то подозрительное в секторе наблюдения, он должен сообщить в штаб руководства операцией, откуда направят на место группу проверки. Но как будет воспринято сообщение о подозрительном человеке на объекте, не входящем в зону охраны и расположенном в противоположном от закрепленного сектора направлении? Да еще если он окажется не террористом, а каким-нибудь прорабом или монтажником, изучающим фронт предстоящих работ!
Акимов настолько наглядно представил реакцию начальства, что даже втянул голову в плечи.
– Внимание, кортеж приближается к участку номер шесть, – сообщила рация.
Участок номер шесть являлся зоной оперативной ответственности той группы, в состав которой входил старший лейтенант Акимов. Он добросовестно осмотрел свой сектор наблюдения. В нем ничего не изменилось: по-прежнему двенадцатиэтажный дом перекрывал Большой проспект, точек, превышающих преграду: зависших вертолетов, выдвинутых телескопических вышек, летающих блюдец или черт его знает чего еще, – не появилось.
Старший лейтенант Акимов вновь повернулся к «свечке». Человек наверху держал в руках снайперскую винтовку!
Свистун ощутил, что если немедленно не напьется, то скорей всего умрет. Это было явно нервное: шум кортежа слышался все ближе... Он метнулся на пустую кухню, открыл кран, сунулся лицом под слабую струйку тепловатой, с привкусом хлорки воды, жадно сделал несколько глотков и бросился обратно в комнату.
Схватил карабин – накануне Мастер сам зарядил его, проверил прицел.
– Наведи и выстрели, – напутствовал он. – Наведи и выстрели. Тут пятьдесят метров. Промахнуться невозможно. Все получится само собой. Наведи и выстрели!
Свистун взглянул на небо. Вертолета видно не было. Но Мастер знает, что делает, и Свистун многократно в этом убеждался. Раз уж он оставил свой паспорт...
Карабин удобно приложился к плечу. Как только появится головная машина, он откроет окно и повторит изготовку.
Ночью Крол спрятал оружие в полости бетонной стены и замаскировал сверху кусками рубероида и бетонной крошкой. Мастер достал плоский ящик, открыл и извлек девятимиллиметровую специальную снайперскую винтовку с толстым из-за охватывающего его глушителя стволом. Массивный прицел включал в себя мощную снайперскую оптику и лазерный целеуказатель. Лазерный луч совмещался с точкой попадания, рассматривая через увеличивающие окуляры красное пятнышко на цели, стрелок видел, куда ударит пуля, и мог вносить необходимые поправки.
Мастер присел на колено, собираясь опереть винтовку о бетонный выступ, но вдруг ощутил опасность. Она исходила откуда-то слева... Мастер поднял бинокль. На половине дистанции между ним и Большим проспектом, чуть в стороне стоял девятиэтажный панельный дом. За возвышающейся лифтовой шахтой прятался человек в камуфляжном костюме. Одной рукой он наводила него снайперскую винтовку, другой держал рацию и что-то говорил в микрофон.
Мастера бросило в, жар. Он вскинул «ВСС», включил лазер, красное пятнышко вспыхнуло на черном рубероиде, покрывающем лифтовую шахту. Он быстро двинул его к голове врага. Но тот отбросил рацию и нырнул за укрытие.
По Большому проспекту шел президентский кортеж. Первая машина вынырнула из-за ограничивающих обзор зданий и поравнялась с желтым фасадом.
Резко распахнув окно, Свистун одним взглядом окинул обстановку. Толпа, милиция, кавалькада автомобилей, лимузин, в котором человек в светлом костюме машет рукой встречающим. Уложив карабин на подоконник, он навел прицел. Светлый костюм легко удерживался на острие пенька, Мастер был прав: все получится само собой. Он нажал спуск.
Патронник карабина не способен выдержать взрыв тетрила. Рванувшиеся в стороны газы разорвали казенную часть оружия, затвор со страшной силой вылетел назад и размозжил голову Свистуну, осколки ствольной, коробки тоже вбило ему в лицо.
В одном направлении газы имели выход: через ствол – на пути стоял только конический кусочек металла. Его прогнало по нарезам и выбросило из дула со скоростью, в полтора раза превышающей обычную.
Василий Петрович улыбался. Приветствовал народ поднятой рукой, словом, добросовестно исполнял свои обязанности. Он не вертел головой по сторонам и потому не видел распахнувшегося окна и человека с винтовкой. Зато телохранитель, отвечающий за этот сектор, обнаружил опасность. Все произошло очень быстро: стрелок высунулся, прицелился и тут же окутался облаком пламени.
В такой ситуации телохранитель обязан сбить с ног охраняемое лицо, прикрывая одновременно своим телом. Если бы в машине находился Президент, скорей всего офицер охраны выполнил бы свой долг до конца. Но пересилить инстинкт самосохранения, защищая дублера, он не смог. Характер выстрела говорил о том, что террорист использует какое-то новое, скорей всего реактивное оружие. Офицер шарахнулся в сторону, чуть не выпав из машины.
Пуля ударила Василия Петровича в голову, кровь обильно залила светлый костюм...
Краем глаза Мастер увидел вспышку в окне дома с желтым фасадом, тут же донесся довольно ощутимый звук взрыва.
Свистун сделал свое дело. Можно уходить. Можно бы... Но, стоит только встать, и милицейский снайпер влупит в него пулю. Каркас здания позволяет просматривать этажи и лестничные марши насквозь. Да и пристегнуться к тросу он не успеет... Остается только одно: застрелить противника. Причем времени очень мало – он вызвал подмогу... Мастер прильнул к прицелу.
Акимов тоже услышал взрыв со стороны Большого проспекта. И хотя не мог видеть, что там произошло, понял – террорист не один. Он не знал, возьмут ли остальных, но был уверен, что не даст уйти «своему». Старший лейтенант на миг выскочил из-за укрытия и тут же прыгнул обратно: враг целился в него. Ладно... Посмотрим, кто кого!
Снайперский поединок имеет свою специфику. Противники не видят искаженных лиц друг друга, не слышат надрывного тяжелого дыхания и сдавленных ругательств. Они часами и сутками могут неподвижно сидеть в засаде, ожидая движение, которое демаскирует врага и позволит послать в него пулю. Здесь не расходуется боезапас, как в обычном бою: исход определяет всего один выстрел. В снайперской дуэли не бывает раненых: слишком убойное оружие и точный прицел у обоих.
Сейчас картина складывалась нетипичная. Местонахождение врагов обоюдно известно, времени – по крайней мере для одного из них – нет совсем, все решат быстрота и точность выстрела.
Мастер занимал господствующее положение, и Акимов, выходя из-за укрытия, становился хорошей мишенью. Но стоило Мастеру оставить позицию и попытаться скрыться, как в отличную мишень превращался он сам.
Из лежащей наверху рации доносились тревожные голоса:
– Окружайте дом, первая группа – перекрыть чердак...
– «Скорую», быстро «скорую», рана очень тяжелая... Да, к резиденции...
– Резерв, выдвигайтесь к Большому проспекту...
– Вытесняйте людей, очистить прилегающую территорию...
Акимов понял, что каша заварилась крутая. И в поднявшейся сумятице никому нет до него дела. Скорей всего группа проверки получила другое задание, поэтому помощи ждать не приходится. Оперативный штаб
