распределять информацию по личным делам проштрафившихся. Тут деликатно звякнул внутренний телефон.
– Товарищ майор, старший лейтенант Гамалиев к доктору ходил. Придумал, что руку прищемил, и ушел с поста, – раздался приглушенный голос.
– И что?
– Да ничего. Она его не пустила. Постоял, постоял под дверью, да пошел обратно.
– Ладно, молодец, наблюдай дальше и докладывай!
Сомов не распознал голоса: может, кто-то из его доверенных лиц, а может какой-то инициативник. Неважно, сигнал есть сигнал, а любой стук – это пища для особиста. Ай да Гамалиев! Губа у тебя не дура, надумал к жене командира клинья подбивать! Надо будет к тебе присмотреться попристальней…
Ложился спать он уже поздно, когда до Кротово оставалось часа два езды.
Глава 6
Служебные отношения
Ржавую защелку сторож сноровисто отбил молотком, навалившись всем телом с трудом отвалил тяжелую калитку на заскорузлых, отчаянно скрипящих петлях. В огромном заброшенном депо гулко прокатилось эхо неожиданного вторжения.
– Давайте, смотрите, а я здесь постою, на солнышке, – сказал сторож, отступая в сторону. Четыре человека, инстинктивно пригибаясь, вошли внутрь через проржавевшие ворота. Здесь царил полумрак: пробивавшиеся сквозь проломы в выгнутой крыше солнечные лучи разжижали густую, как высохший мазут, и столь же черную темноту, тут и там материализующуюся в угловатые силуэты старинной железнодорожной техники. Устоявшийся дух солярки, смолы и дегтя за десятки лет утратил свою обычную крепость и остроту, позволяя обонянию ощущать сопутствующие любой заброшенности запахи пыли, тлена и упадка.
– Посвети влево, – попросил Ломов, и Малков направил в указанном направлении луч тяжелого аккумуляторного фонаря.
Обычный довоенный паровоз «ФД» – реликвия, какие люди современного поколения видели только на картинках да в исторических фильмах. За его тендером впритык стояли такие же древние вагоны: пассажирские с узкими окошками и товарные с покореженными деревянными стенками. Казалось, старинный состав сформирован для очередного рейса и только ждет команды, чтобы вырваться на российские просторы. Справа неуклюже протянул поперек путей свою длинную руку путеукладчик, за ним стояла механическая дрезина и открытая грузовая платформа, груженая шпалами. Захлопали крылья, из-под ног Малкова всполошенно взлетели к высокому потолку то ли птицы, то ли души поставленной на вечный прикол техники. Он шарахнулся в сторон у, обо что-то споткнулся и чуть не упал.
– Осторожно, тут можно искалечиться! – предупредил он идущих сзади местных оперативников ФСБ. Один был действующим и обслуживал железнодорожный транспорт, а второй – ветеран-пенсионер, который в свое время курировал БЖРК первого поколения.
Второй фонарь был в руках действующего сотрудника, и направляемый им желтый луч сноровисто перебегал с покореженного вагона на цистерну, с цистерны на паровоз, с паровоза на состав пожарного поезда.
– Не вижу ничего интересного. Может, разобрали его или порезали на металлолом?
– Исключено! Он никуда деться не мог, – подал голос ветеран. – Стоит где-нибудь в уголке, уже и не ждет, что о нем вспомнят… А раньше что вокруг него поднималось: ого-го!
В голосе проскользнули грустные нотки. В давно прошедшие времена и сам отставник был еще ого-го, а теперь о нем вспоминают лишь по праздникам, да вот выдался случай…
Светя фонариками, четыре человека прошли между путями из конца в конец, перешли на другую линию и двинулись обратно, осматривая стоящие на рельсах локомотивы, вагоны и другую технику. Иногда на пути попадалась жесткая, с хрустом лопающаяся паутина, иногда приходилось озабоченно переступать через окаменевшее дерьмо, из-под некоторых вагонов с писком вылетали летучие мыши.
– Перемажемся, как черти, – сказал молодой оперативник.
– Это точно, – буркнул Малков.
«Близнецы» на этот раз были одеты не в пижонские пиджаки, а в повседневные костюмы, но жалели, что не надели рабочие комбинезоны.
– Подождите, вон он, кажется, – сказал ветеран, останавливаясь. – Посвети сюда… Да, точно…
Два фонарных луча скрестились на самом обычном грузовом вагоне, почти не отличающемся от тех, что десятками стояли вокруг.
– Не ошибаешься, отец? – спросил Малков.
– Конечно, нет! – возмутился ветеран. – Это вспомогательный вагон БЖРК!
– Ну, давайте посмотрим…
Малков поднялся по тонкой лестничке, прошелся по открытому тамбуру и заглянул внутрь. Обычный товарняк, только изнутри укрепленный листовой сталью и разбитый на отсеки, шириной в два-три пассажирских купе. Похоже, на грубых деревянных столах раньше стояла какая-то аппаратура. Да еще небольшие прорези в стенках, напоминающие бойницы.
Капитан вылез обратно и мелом нарисовал на борту вагона большой крест.
– Мы его забираем. Подготовьте к транспортировке и отправьте на Тиходонск-товарную.
– Будет сделано, я прослежу! – отозвался молодой оперативник.
– Еще что-нибудь от него осталось? – спросил Ломов у ветерана.
Тот уверенно кивнул.
– По-другому и быть не может! Все должно быть здесь, все пять вагонов и локомотив! Не знаю, почему они порознь стоят!
Но, вопреки уверенности старого контрразведчика, больше никаких частей БЖРК обнаружить не удалось. Выйдя на свет божий, четверо оперативников как могли отчистили одежду от пыли, следов ржавчины и паутины и распрощались. Гордый своей полезностью ветеран пошел домой, молодой опер поехал на службу докладываться начальству, а сотрудники отдела «Зет», как для конспирации называлась вновь созданная служба по обеспечению безопасности БЖРК, отправились на вокзал и выехали обратно в Москву.
– Может, мы действительно идиоты? – спросил капитан Малков капитана Ломова, когда они наполовину распили бутылку водки в купе «СВ» и уже испытывали друг к другу приязнь и полное доверие, но еще не ощущали неприятных последствий опьянения.
– Да нет, – воспротивился тот. – Мы-то при чем, что все эти поезда порастерялись? Бардак в стране, а тут столько лет прошло!
Они уже три недели искали боевые поезда первого поколения – и все безуспешно. Обнаружить исходные документы им не удалось: БЖРК находились в ведении Министерства обороны и курировались военной контрразведкой, сейчас и военные, и особисты в ответ на все запросы только разводили руками: дескать, двенадцать лет прошло, объекты давно списаны, а все бумаги уничтожены… К тому же, предположительно, один поезд остался в Белоруссии, второй – на Украине, следы третьего затерялись в Казахстане… Ракеты с них, естественно, были сняты, а судьба самих спецсоставов никого особенно не интересовала. Тем более что бывшие покладистые советские республики, превратившись в самостоятельные государства, стали чрезвычайно важными и неуступчивыми, задавать им вопрос о судьбе БЖРК не имело никакого смысла.
Поиски на российской территории тоже не принесли успеха. По слабым следам, оставшимся во второстепенных документах – графиках прохождения литерных поездов, ремонтных нарядах, ведомостях на выдачу зарплаты, – «близнецы» колесили по всей стране, осматривая территорию частей железнодорожных войск, заброшенные и действующие депо, запасные рельсовые ветки ракетных подразделений и даже музеи железнодорожного транспорта. Сегодняшняя находка в заброшенном депо на одной из узловых станций Свердловской области стала их самым большим достижением.
– Я не про поезд, – поморщился Малков. – Я вообще. Мезенцев нас за что драл? За то, что Фалькова взять не смогли, Курта прозевали. Может, он и прав?
Ломов удивленно вытаращил глаза.
– Чем же он прав? План задержания Фалькова кто утверждал? Скажи мне – кто?
