Они более уверены в себе и думают, что выполнят любую задачу. Однако при учебно-боевых запусках процент срывов одинаков как для первой группы, так и для второй. Потому что думать о том, что ты сделаешь, и сделать – это совершенно разные вещи. А стартовый ступор – это серьезная нервно-психологическая проблема!
– И он соврал на вопрос о том, рассказывал ли кому-нибудь о служебных делах, – тоном ябедника прошепелявил Михеев.
– Вот как? – насторожился Кандалин.
Но Наталья Игоревна махнула рукой.
– Это просто характеризует его как совестливого и ответственного человека. О служебных делах рассказывают практически все, только в разной степени. О новом назначении, перемещении по службе, какой-либо проблеме… Все. Сто процентов. Главное, не выдавать секретных данных. А с этой стороны он не замечен, у него прекрасное личное дело.
Михеев пожал плечами, то ли соглашаясь, то ли наоборот, возражая.
Кандалин ненадолго задумался.
– Скажите, Василий Васильевич, есть ли идеальные кандидаты, которые проходят испытание без сучка и задоринки?
– Нет, – с некоторым сожалением ответил Михеев. – А если такое произойдет, то это очень тревожный сигнал: скорее всего испытуемый проходил специальную подготовку. Сами понимаете, что это значит.
Уполномоченный пристукнул рукой по столу.
– Тогда и не надо наводить тень на плетень. Наталья Игоревна, проведите психофизиологическое тестирование. Если все пройдет хорошо, приглашайте его ко мне на беседу.
Военврач вернулась в комнату, кандидат поднял на нее ждущий взгляд.
– Полиграф вы прошли успешно, – ободряюще улыбнулась она. – Осталось тестирование по изучению свойств вашей личности. Вот это вопросник…
Булатова передала парню довольно пухлую брошюру.
– А это варианты ответов. Видите, номер вопроса совпадает с номером ответа. Вам остается только подчеркнуть: «Да» или «Нет». Отвечать надо искренне, потому что вопросы перепроверяют ваши ответы. Чтобы не запутаться, надо быть честным. И еще надо уложиться в тридцать минут. Вам все ясно?
Кудасов пожал плечами.
– Вроде все…
– Тогда приступайте!
Вопросы были дурацкими. «Любите ли вы цветы?», «Любите ли вы животных?», «Бывает ли у вас расстройство желудка?», «Любите ли вы охоту?», «Любите ли вы рвать цветы?», и так далее.
Александру показалось, что кое-что он понял. Расстройство желудка бывает у всех, хотя признаваться в этом неудобно. Если ответил положительно – значит проявил честность, ответил отрицательно – соврал. Если любишь цветы и любишь их рвать, значит в натуре заложено противоречие, точно так же с любовью к животным и охоте. Но можно любить уже собранные цветы, а охотиться только на птиц… Тогда никакого противоречия нет.
А этот вопрос: «Просыпаетесь ли вы ночью?» Или этот: «Снятся ли вам сны?» Они-то что проясняют?
Но, размышляя о содержании вопросника, Кудасов не останавливался и бойко отмечал в большом, разграфленном на 400 клеточек листе, свои ответы. Он уложился в двадцать минут.
– Молодец, хорошее время, – сказала Наталья Игоревна. Александру показалось, что она смотрит на него с симпатией. – Теперь посидите, я это расшифрую.
Он снова остался один, но волнение улеглось. Пришла уверенность, что все будет хорошо. Так и получилось. Через двадцать минут Наталья Игоревна вернулась.
– Поздравляю, Саша, тесты вы прошли успешно. Возможно, нам с вами придется работать вместе, – она в очередной раз улыбнулась.
Потом в комнату зашел Маслов и пригласил его к шефу. В большом кабинете с множеством телефонов и огромной картой железных дорог на стене сидел приземистый худощавый человек. У него были большие некрасивые уши, огромные залысины и лицо усталой обезьянки. Если бы не полковничья форма и не окружающая обстановка, его можно было принять за обычного работягу – сантехника, грузчика или монтера пути.
– Здравствуйте, Александр Олегович! – полковник привстал и протянул через стол цепкую руку. – Я Уполномоченный Минобороны по Южному округу Олег Станиславович Кандалин.
– Курсант Кудасов, – представился Саша. – Правда, я уже выпускаюсь.
– Вы знаете, что такое БЖРК, товарищ курсант?
Вопрос прозвучал так неожиданно, что Александр на мгновение растерялся. «Работяга» пристально и испытующе смотрел ему в глаза. Кудасов взял себя в руки и приосанился.
– Слышал, – ответил он. – Нам преподавали курс «Структура РВСН». Это боевой ракетный железнодорожный комплекс. Один из видов мобильных ракетных установок.
– Правильно, – кивнул полковник.
– Когда-то БЖРК играли важную роль в обороне СССР, – продолжил Кудасов, вспоминая сведения, не имевшие практического значения.
– Их было несколько штук, по-моему, четыре или пять. Потом их расформировали, и сейчас это только история развития вида вооруженных сил…
– Вот тут вы ошибаетесь, Александр Олегович, – перебил его Кандалин. – Год назад БЖРК снова был поставлен на боевое дежурство. В новой, модернизированной модификации. С самой современной ракетой. Пока только один поезд, но он уже сейчас играет роль первой скрипки в обороне нашей страны. Поезд полностью автономен, он пересекает Россию из конца в конец, он все время в движении. Остановки допускаются лишь в самых крайних случаях, да и то на основании распоряжения или согласия штаба. Все, что связано с этим поездом, является совершенно секретным. Это следует иметь в виду.
– Конечно, – кивнул Кудасов.
– Вам предлагается служба на борту БЖРК, – сказал наконец Кандалин то, что Саша уже давно ждал.
– Я готов. Но… В качестве кого?
Кандалин и Маслов переглянулись.
– Сейчас мы вас удивим, – усмехнулся полковник. – Но давайте по порядку. Начальник БЖРК командует им в мирных условиях. Порядок службы, соблюдение графика движения, дисциплина личного состава, обеспечение топливом и продовольствием, бесперебойное функционирование систем и механизмов, – все это входит в компетенцию начальника комплекса. Но!
Кандалин многозначительно поднял палец.
– Как только поступает боевой приказ, командование переходит к начальнику смены запуска. Он начинает выполнять функции командира пуска, поскольку главная боевая задача БЖРК – произвести пуск ракеты с ядерной боеголовкой… Это очень важная и ответственная должность, ключевая на БЖРК. Пожалуй, более важная, чем должность командира комплекса.
До сих пор Кудасову все было ясно. Теперь он перестал понимать, к чему клонит уполномоченный. Олег Станиславович широко улыбнулся.
– Вам предлагается пройти стажировку на должность начальника смены запуска. В боевых условиях – командира пуска. Что скажете?
Саша потерял дар речи. Мысли слегка путались, и требовалось какое-то время, чтобы привести их в порядок. Нельзя сказать, что он не осознал важности предложения. Напротив, это предложение было трудно переоценить. Перспектива подземных дежурств в глухой тайге таяла на глазах. А вероятность женитьбы на Оксанке, наоборот, резко увеличивалась. Но если бы ему предложили работу дежурного оператора, это одно, а стажироваться на роль второго, или даже первого лица стратегического ракетного комплекса, – для зеленого курсанта это все равно, что сесть в кресло командира полка. Страшно!
– Разве такое может быть?! Я, курсант, и сразу после выпуска…
– Может! – не дослушал его подполковник. – По одной простой причине: сложность запуска. БЖРК постоянно перемещается, поэтому в полетное задание не введена координата старта. Понимаете, насколько
