свежевыкрашенных железных ворот Николаевского парка, который хотя и был переименован в Пролетарский, в народе назывался по-прежнему.
Из кареты упруго выпрыгнул изысканно одетый Петр Дорохов – в черном смокинге с атласными отворотами, белоснежной сорочке, черной бабочке и черном цилиндре. В руках он держал огромный букет белых роз. Ищуще оглядываясь по сторонам, он подошел ко входу, но Танечку Котик не увидел. Вместо нее с трех сторон к нему бросились крепкие мужчины в штатской одежде. Лицо налетчика исказила усмешка, столь же страшная, как оскал львиной пасти. Букет упал на землю, открывая два взведенных пистолета: блестящий никелем браунинг и вороненый кольт. Мгновенно загремели выстрелы, мужчины в штатском, не успев ничего понять, повалились на землю, как городошные фигуры, сбитые пущенной умелой рукой битой.
Сзади, отрезая бандита от кареты, мчались вооруженные люди в форме и штатском, но он и не собирался возвращаться, а напротив – побежал вперед и, проскользнув сквозь калитку, забежал в шелестящий молодой листвой, но довольно неухоженный и сильно заросший парк. А когда преследователи, мешая друг другу, сгрудились перед узким входом, в них полетела ручная граната. Взрыв расшвырял сотрудников ОГПУ и милиции, внеся в ряды уцелевших растерянность и сумятицу.
Седой, отстреливаясь с двух рук, побежал в заросли, и если бы его задерживал только угрозыск, то, воспользовавшись сумятицей, наверняка сумел бы уйти, тем более, что с противоположной стороны его именно на такой случай ожидал лихой извозчик Мишаня, которого он не раз использовал при налетах.
Но операции ОГПУ готовились тщательно и всегда имели значительные резервы дополнительных сил и средств. В кустах, слева от центральной аллеи, была скрыта засада из пяти красноармейцев, заканчивающих снайперские курсы, а с тыльной стороны парка выставлено оцепление из курсантов школы красных командиров, которые сразу же, как началась стрельба, на всякий случай схватили подозрительного извозчика, связав здоровенного мужика с ласково-уменьшительным прозвищем по рукам и ногам так, что Мишаня даже пикнуть не мог!
Петр Дорохов ничего этого не знал и, продираясь сквозь зеленую поросль, изо всех сил рвался к спасительной пролетке. Ему почти удалось оторваться: спасаясь от его меткого огня, преследователи рассеялись и отстали. Он думал, что совсем разорвал железное кольцо: оставалось пробежать всего около ста метров, привыкший к удаче, он был уверен, что подфартит и на этот раз. Но нет…
Неожиданно слева оглушительно загрохотали винтовочные выстрелы, большие быстрые пули сбивали ветки, стригли листву, со зловещим чваканьем вонзались в стволы деревьев. Седой бежал между ними как заговоренный, но сила заговора заканчивалась, и очередной девятиграммовый кусок свинца рванул его за бок, развернул и бросил наземь. Пистолеты выпали из ослабевших рук, он пытался ползти, и ему казалось, что это удается: вот она, пролетка, совсем рядом, сейчас Мишаня затащит его внутрь, и они умчатся навстречу свободе, лихой разгульной жизни и новым делам…
Но, увы – это только казалось. Руки бессильно царапали мягкую мокрую землю, оставляя прерывистые параллельные полосы, а тяжелое тело не двигалось с места. От боли и нахлынувшей слабости он почти отключился и не видел, как, тяжело дыша, подбежали два крайне возбужденных человека и, матерясь, принялись расстреливать его в упор из наганов. Но он уже ничего не чувствовал.
Тем более он не почувствовал, как с его руки сняли фартовый перстень, львиная морда на котором вовсе не скорбела, а скорей улыбалась.
Часть девятая
Чекист Визжалов
Глава 1
ОГПУ знает все
В городе ходили ужасные слухи о том, как отчаянный налетчик перестрелял и забросал бомбами тридцать милиционеров у Николаевского парка. Аристарх не звонил, Танечка переволновалась и не знала – что и думать. Она неоднократно набирала заветный номер, но дежурный строго отвечал, что товарищ Визжалов очень занят и подойти не может. Что ж, по крайней мере Аристарх остался жив… Но почему он забыл о своем котике? В голову приходило только одно объяснение: узнал о ее грехопадении и решил прервать все отношения! Это было ужасно, она даже плакала по ночам. Из трех потенциальных женихов двое выпали из обоймы, а напуганный Антон Петрович даже избегал смотреть в ее сторону.
Но через три дня, без всякого предупреждения, Аристарх встретил ее после работы. На нем была темно-синяя гимнастерка, схваченная по поясу широким ремнем с портупеей и непривычно маленькой кобурой, галифе, заправленные в начищенные до блеска сапоги, малиновая фуражка с черным бархатным околышем и красной звездой, на рукаве нашиты три черных кубика. Лицо у него было бесстрастным и суровым, но по взгляду Таня поняла, что ласковые чувства полностью не испарились. Она приободрилась.
– Я так волновалась, Старх, – она взяла его под руку, прижалась, искоса бросила свой завораживающий взгляд из-под тонких бровей. – Говорят, там тридцать человек погибли… Хорошо, что ты запретил мне приходить…
– Прекрати панические разговоры! – одернул ее Аристарх. – Трое убиты, пятеро ранены, но и эта информация разглашению не подлежит! А этого кровавого негодяя я застрелил вот этой самой рукой!
Он был левшой, и когда вытянул вперед растопыренную кисть, Татьяна увидела на безымянном пальце львиную голову с черным камнем в распахнутой пасти. Странно, но сейчас она не произвела на нее пугающего впечатления.
– Это тот самый?
Аристарх перехватил ее взгляд и несколько смутился.
– Да, трофей. Хочу проверить – правда ли, что он приносит удачу…
Он спрятал руку в карман и перевел разговор на другую тему.
– За успешно проведенную операцию я награжден именным оружием, – он похлопал по новой кобуре. – Это специальная модель нагана – укороченная, можно незаметно носить под одеждой…
– Как интересно, – сказала Татьяна, хотя на самом деле никакого интереса к оружию не испытывала.
Аристарх приободрился и выпятил грудь.
– И по службе получил повышение. Теперь я старший сотрудник по особым поручениям! Вот! – он ткнул пальцем в черные кубики на рукаве. – То не было должностей, а теперь вдруг появились…
– Молодец, я тебя поздравляю! – на этот раз она была искренней: выше должность – больше зарплата, да и мысли о женитьбе прибавляются…
Они не торопясь шли по Садовой, затем свернули на Большой проспект и спустились на набережную. Здесь было многолюдно, суетно и как-то по-праздничному весело. Визжалов выделялся среди толпы штатских. Татьяне было приятно идти рядом с таким броским мужчиной в форме очень серьезного ведомства. Вот только жадные взгляды встречных женщин ужасно раздражали.
«Какого черта вы смотрите, это мой кавалер!» – хотела закричать она, хотя и не была уверена, что это действительно так. Уж больно холодно держится Аристарх, похоже, любовь прошла… Но тогда зачем он пришел?
Мелкая речная волна билась о гранит набережной, белый колесный пароход притерся бортом к причалу, матросы сноровисто притянули его канатами к чугунным кнехтам, на которых поверху было написано: «Чугун. – лит. заводъ Пастухова, 1889 г.»
Пахло водой, свежестью и надвигающимся дождем. Из ресторана «Богатяновский» вывалилась веселая компания: двое солидных, упитанных мужчин в светлых костюмах и две раскрасневшиеся женщины. Пошатываясь, они стали грузиться в подкатившую пролетку.
