вирус. Болел он очень тяжело и почти три месяца провалялся в больнице. Когда ему стало получше, Лебедев мысленно вернулся к своему плану, обдумывая его со всевозможной тщательностью, шлифовал со всех сторон, пока не довел замысел до кондиции.
При выписке врач сказал:
– Еще на две недели вам выдается бюллетень, потом лучше взять отпуск. Регулярное питание, витамины, диета, отсутствие физической нагрузки и нервных напряжений. Полгода как минимум вам необходим щадящий режим. Потом очень желательно съездить в санаторий.
Лебедев кивнул. В профкоме имеются любые путевки. А героям их выделяют в первую очередь.
Глава девятнадцатая
В Предгорье кипела невидимая постороннему глазу розыскная работа. Дом Петруни и его гараж были сфотографированы во всех ракурсах, контакты и связи пропускались сквозь фильтр тщательной проверки. Многие не представляли интереса и были отброшены, но в числе «гостей» оказались два налетчика, находившиеся во всесоюзном розыске, и активный фигурант розыскного дела «Дурман».
Налетчиков провели до вокзала и взяли в поезде за несколько сот километров от Котси. При них оказались пистолеты, граната, триста граммов гашиша и двадцать тысяч рублей. Показаний они, как и следовало ожидать, не давали, но прошлые грехи и отобранное при задержании позволяли надолго упрятать их за решетку, поэтому имелась перспектива, что им удастся все-таки развязать языки.
Фигуранта «Дурмана» с тремя товарищами тоже собирались взять за пределами республики, но те заметили наблюдение и устроили бешеную гонку по трассе Баку – Тиходонск, мало приспособленной для обгонов на высоких скоростях. В конце концов черная «девятка» преследуемых столкнулась лоб в лоб с «КамАЗом» и, расплющенная, отлетела на обочину. В багажнике обнаружились двадцать килограммов маковой соломки, сухой опий и большое количество анаши. Водитель и оба пассажира погибли на месте, третий предусмотрительно пристегнулся ремнем на заднем сиденье и остался жив. Под магнитофонную запись он подробно рассказал о маршрутах сбыта наркотиков и сети перевалочных пунктов, одним из которых являлся дом Петруни.
После этого прокурор дал санкцию на прослушивание телефона Петруни и оперативную фиксацию действий разрабатываемых.
Беймураз Абдурахманович, проглядевший у себя под носом осиное гнездо, лез из кожи вон, чтобы оказаться причастным к успешной реализации дела и избежать «оргвыводов». Несколько раз он звонил в Тиходонск и слезно просил дать ему в руки любую, самую тонкую ниточку, ведущую в республику.
Но он явно преувеличивал возможности тиходонцев. Никакими новыми данными по РД «Трасса» они не располагали. Сергеев вплотную занимался нераскрытыми делами, которые по почерку могли бы быть привязаны к Учителю, а Попов безуспешно продолжал отрабатывать уволенных и действующих работников милиции. Несколько раз ему казалось, что фоторобот «трассовика» напоминает какого-то человека, он часами сидел над квадратиком фотобумаги, и узнавание пошевеливалось где-то в подсознании, но наружу не прорывалось, оставляя смутное ощущение неудовлетворенности и беспокойства.
Выбирая свободные минуты, Сергеев и Попов продолжали готовить освобождение Лунина. Собственно, основную роль здесь играл Сергеев, а Валера ассистировал, то веря в успех задуманного, то в очередной раз приходя к мысли, что вовлечен в обреченную на провал авантюру. Но как бы то ни было, слово он дал и отступать не собирался.
– Надо готовить обоих – и Алексеевича и врача, – сказал Сергеев во время очередного обсуждения операции. – Лучше заранее перестраховаться. А то вдруг влезут в последнюю минуту?
Вовлечь в душевный разговор за бутылкой водки Ромова не составило труда, хотя Попов испытал укол совести: старик был крайне недоверчив и осмотрителен к чужим, а их считал своими, и получалось, что они злоупотребляют доверием.
– Нет порядка, – сказал Сергеев, когда одна бутылка была уже закончена, а вторую только откупорили.
– Милиционеры мимо пьяного идут – рожи отворачивают, гаишники только водителей норовят прищучить, а что там на тротуаре творится – их не касается. Охрана свои задачи решает, паспортники – свои, а с уголовниками только мы бьемся, может, еще участковый…
– Смотря какой участковый, Сашенька, – оживился Иван Алексеевич. – В наше время по тридцать лет на одном участке работали, каждую собаку знали! Еще заявление о краже не поступило, а он приходит и выдает: кто, с кем, где вещи. Остается поехать и взять. Но если хозяина нет – все валится!
Иван Алексеевич махнул рукой и потер ладошкой подбородок.
– А суды что делают! – в точном соответствии со сценарием подлил масла в огонь Попов. – Не хотят выносить приговоры, и все тут! Как сложное или скандальное дело, найдут зацепку – и на доследование!
Они собрались у Сергеева и сидели прямо на кухне, за маленьким, обшитым белым пластиком столом. Закуска была обычная для подобных случаев: вареная картошка, соленая капуста с базара, луковицы, сало – опять-таки с рынка – и хлеб.
Все трое ели с аппетитом, а выпивали только Ромов с Поповым.
– Это не потому, что суды, или ГАИ, или охрана. – Иван Алексеевич подцепил вилкой картофелину, размял в тарелке, приготовил лук и капусту.
– В людях ответственности нет. Работать никто не хочет. Равнодушные стали, злые. Не собираются, песенок хороших не поют. Давайте по единой…
Валера и Ромов выпили, Сергеев чокнулся, пригубил и поставил рюмку. Иван Алексеевич покосился неодобрительно, но ничего не сказал.
– Ответственности боятся, – подталкивал Ромова Валера. – Каждый за свою задницу дрожит: как бы чего не вышло да по шапке не дали!
– Точно, все и боятся, за кресла держатся, – подтвердил Иван Алексеевич и добавил:
– Хорошо, у меня уже никакого кресла нету. Отсидел я свое в креслах-то, геморроем обзавелся, а больше ничем…
