- Как же, Иванцову добавилось два эпизода квартирных краж, а Заморину - сбыт похищенного. Больше за ними ничего нет - проверял со всех сторон.
- Хорошо, хорошо… А что, Иванцов так и не признался? - Меня всегда поражала феноменальная память шефа, который не только держал в голове перечень всех дел, находившихся в производстве следователей, но и помнил их суть, ориентировался в обстоятельствах преступлений, знал позиции обвиняемых и свидетелей.
- Не признался. Ну это дело его - не новичок. На этот раз влепят ему на всю катушку…
Белов дочитал обвинительное заключение, полистал пухлый том и размашисто подписался под словом 'утверждаю'.
- А как обстоит дело с убийством на даче Золотовых?
- Вчера делал дополнительный осмотр, сегодня допрашивал подозреваемую…
- Ее фамилия Вершикова, если не ошибаюсь? - Шеф не ошибался и знал это, просто хотел продемонстрировать свою осведомленность и блеснуть памятью. - Ну и что она? Признается?
- Признается-то признается, да как-то странно. Дескать - убила, а как - не помню, по деталям ничего не дает…
- Это объяснимо - вечеринка, выпивка… В общем-то, дело несложное. Надо в этом месяце и закончить.
Шеф внимательно разглядывал меня. Он был массивным, внушительного вида мужчиной с крупными, простоватыми чертами лица и имел привычку изучающе рассматривать собеседника. Один глаз он потерял на войне, протез был подобран умело, и долгое время я не мог определить, какой глаз у него живой, а какой стеклянный, и оттого испытывал неловкость, когда он вот так, в упор, меня рассматривал.
- И еще вот что. У меня был Золотов-старший…
Интересно, когда же он успел?
- …он просил как можно деликатней отнестись к ним. Они уважаемые люди, и так уже травмированы, а тут следствие, повестки, огласка, ну, вы понимаете… Так что постарайтесь как-нибудь помягче. Может быть, вообще не будет необходимости их допрашивать…
- Такая необходимость уже есть! - Я не любил подобных разговоров.
- …а если все-таки понадобится, то можно вызвать по телефону, одним словом, поделикатней. Мы же должны внимательно относиться к людям, с пониманием…
Это уже начинались нравоучения, до которых шеф большой охотник. И хотя большей частью он говорил банальные вещи, именно потому ему было невозможно возразить, и, следовательно, он всегда оказывался прав.
- …проявлять терпимость и такт. Так?
Он внимательно посмотрел на меня, ожидая подтверждения.
- Так. - Действительно, что можно еще сказать в ответ? - Я могу идти?
- Минуту. У меня для вас приятная весть. - Белов торжественно заулыбался и поднялся из-за стола.
Я был заинтригован - в нашей работе приятные вести случаются гораздо реже неприятных.
- Поздравляю вас с очередным классным чином. - Он пожал мне руку и вручил две бумаги - выписку из приказа Генерального о присвоении мне первого класса и поздравление с этим событием от прокурора области, который желал 'крепкого здоровья и успехов в работе'.
- Спасибо, - как можно прочувствованнее ответил я, чтобы не огорчать шефа, и отправился к себе, гордо неся на невидимых петлицах штатского пиджака новенькую, только что полученную звездочку.
Содержимое служебного сейфа почти всегда приводит следователя в уныние. У меня, кроме изрядного количества проверочных материалов, имелось еще семь уголовных дел.
Несовершеннолетние Акимов и Гоценко - квартирные кражи. Получить характеристики, справки о стоимости вещей и можно заканчивать.
Тряпицын - покушение на убийство жены. Составить обвинительное заключение - и в суд.
Факелов - два разбойных нападения и убийство. Это пойдет в остаток: обвиняемый стационирован для психиатрической экспертизы.
Я раскладывал дела на две стопки: те, которые можно окончить в этом месяце, и остающиеся на следующий. Обычные папки - некоторые в толстых картонных переплетах коричневого цвета, другие - в мягких бумажных обложках, но в каждой - человеческие судьбы, горе, надежды, отчаяние… Впрочем, в данный момент поддаваться эмоциям не стоило: надо было решать производственные вопросы - одним из критериев оценки работы следователя является число выданных 'на-гора' дел.
Рассадина, домоуправ. Взятки за прописку и предоставление служебной жилплощади. Это тоже надолго - действовала она не одна, надо искать соучастников, кроме установленного эпизода, будут и другие, так что еще работать и работать.
Прораб Перов - нарушение правил производства строительных работ. Судьбу дела и самого Перова решает сейчас сложная комплексная экспертиза, заключение поступит со дня на день.
Васильцов, Игнатюк, Розанов - бывшие директор, главный инженер и главбух молкомбината. Хищения, злоупотребление служебным положением, приписки… Работы - непочатый край, тоже пойдет в остаток…
Наконец на свет появилась тоненькая пачка скрепленных листов - пока это все материалы об убийстве на даче Золотовых. Шеф был прав - дело из той категории, которые следователю нужно лишь должным образом задокументировать и оформить, закончить его можно довольно быстро.
Я набросал план расследования и отпечатал необходимые документы: запросы на характеристики всех участников вечеринки, сведения о наличии у них судимостей и постановление о назначении судебно- медицинской экспертизы. Обычные вопросы: причина и время наступления смерти, характер и локализация телесных повреждений, причинная связь их с наступившими последствиями, наличие алкоголя и ядов в крови.
- Можно? - Дверь кабинета приоткрылась. Одновременно зазвонил телефон.
- Входите. - Я снял трубку.
- Гражданин Зайцев? - Голос был строгий и официальный. - Вы обвиняетесь в том, что скрываете от широкой общественности факт присвоения очередного классного чина!
- Ну ты даешь, Саша! Когда успел разузнать?
- Уголовный розыск знает все! Что вы можете сказать в свое оправдание?
- Что же мне остается? Только пригласить в гости на завтрашний вечер! - Разговаривая, я рассматривал вошедшую в кабинет девушку.
- Не могу, завтра иду в засаду, - сказал Крылов своим обычным голосом. - Давай послезавтра.
- А послезавтра я дежурю.
Блондинка, лет двадцати пяти, короткая стрижка, аккуратно уложенные волосы, красивенькое и какое- то кукольное личико, серый вельветовый сарафан со множеством ремешков, заклепок, карманчиков, волна дорогой парфюмерии. Кто же это у нас? В календаре запись: '12.00 - Марочникова (дело Верш.)'. Сейчас двенадцать двадцать, опаздывает…
- Ну вот и поговорили! - Мы оба знали, что загадывать дальше чем на два дня вперед нельзя, мало ли как сложатся обстоятельства. - Тогда привет супруге. В конце недели созвонимся.
- Счастливо, - я положил трубку и указал посетительнице на стул. - Присаживайтесь. Вы, как я понимаю, Марочникова?
Она удивленно подняла брови.
- Откуда вы знаете?
- Паспорт с собой?
- Принесла, в повестке же написано, - девушка положила документы на стол, и я начал переписывать установочные данные в протокол. Марочникова Галина Васильевна, двадцать три года, образование 10 классов, продавец магазина 'Фиалка', незамужем, ранее не судима…
- Допрашиваетесь в качестве свидетеля; должны говорить правду, за дачу ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность. Распишитесь, что предупреждены об этом, - я подвинул свидетельнице протокол.
- Я всегда говорю правду! - Она округлила глаза и, вновь подняв брови, с укором посмотрела на
