Данил Корецкий
Секретные поручения 2. Том 1
Пролог
Телевидение, наверное, враждебно народу. Оно нарушает неприкосновенность жилища, врывается в квартиры, отключает кинофильм или концерт Петросяна, беспардонно увеличивает громкость и пугает стариков инфарктами и инсультами, а сорокалетних мужиков – импотенцией, перебивает аппетит мирно ужинающим людям, тыча им в лицо пораженные грибком ноги, впитывающие дерьмо подгузники и отвратительного червяка из канализационной трубы… А потом оно насилует зрителей в мозги всякими таинственными историями, которые, как правило, высосаны из пальца, но всегда собирают большую аудиторию и дают высокий рейтинг, ради которого, собственно, все перечисленное и делается, ибо рейтинг определяет доходы от рекламы, а наш народ любит всевозможные чудеса.
Глава 1
Петровский против Петровского
– Я ничего не могла с ним сделать, – говорила Валерия. – Он же здоровый, как… как…
– Шкаф, – подсказал Денис.
Его знобило, руки дрожали, перед глазами все плыло, лицо девушки то надвигалось, как при выдвинутом трансфокаторе, то расплывалось, как будто объектив заливала вода. Неудачная съемка. Или техническая ошибка, или новомодные режиссерские штучки. Спецэффекты. Это кино. Конечно, кино! Не мог же он в реальной жизни только что застрелить человека!
– Ты не веришь мне!
– Верю, крошка. Очень верю. Я вообще доверчивый человек!
– Не называй меня крошкой!
Они сидели друг против друга. Между ними – полуметровая дистанция кухонного стола, два фужера и бутылка сухого вина. Денис купил это вино в магазинчике на соседней улице. Он помнил цепкие внимательные глаза продавщицы: а это что еще за гусь? Есть «крепляк», белая, – а он берет сухое? Наверняка «сфотографировала». Как следователь, он хорошо знал, что свидетели запоминают то, что отклоняется от привычных стереотипов. Надо было взять «Столичную», и тогда в памяти неряшливой, неопределенного возраста бабы ничего бы не отразилось. Только уже поздно. Самое удивительное, что марку вина Денис забыл. Он взял бутылку, развернул ее этикеткой к себе и прочел: «Мерло». Мерло. Что-то это слово ему напоминает.
– Перестань вертеть фужер, – бросил он раздраженно.
Валерия посмотрела на него и отставила фужер в сторону.
– В чем я виновата? – сказала она. Красные глаза. Следы слез. В другой раз он бы ее пожалел. Но не сейчас. Сейчас он вообще не был способен кого-либо жалеть. Даже себя.
– Пей давай, – сказал он. – Пей, крошка.
Он залпом осушил свой фужер. Вода, кислятина. Нет, надо было брать «Столичную». Хотя хороший мальчик из интеллигентной семьи не привык к водке. Да и нет уже того хорошего мальчика – весь вышел…
– Он меня бил, а потом повалил и зажал руки… Одной рукой две мои… – повторила она тихо.
«Мерло», – подумал Денис. Кислая водичка не принесла ни тепла, ни успокоения, скорее наоборот. Дрожь из пальцев перетекла в колени и поднялась выше. Перед глазами беспрерывно мелькало: Первомайский парк, выстрелы, громадная фигура Курлова, рухнувшая на землю, как фанерный щит в тире. Сколько раз он выстрелил – четыре? Нет, кажется пять. «Мурло»…
– Почему ты мне сама ничего не сказала?
Она неопределенно пожала плечами.
– Да как-то… Ты не спрашивал толком…
– Врешь.
Она открыла рот, чтобы возразить.
– Нет, врешь, – перебил ее Денис. – И тогда соврала.
Голос дрогнул, в глазах защипало. Хотелось заплакать.
Ответ прозвучал, как пощечина:
– Ты мне тоже врал, Денис.
Удивительно красивое у нее лицо. Серебристые с голубой поволокой глаза, будто кто-то бросил монетку в море. Тонкие черты, породистый носик, полные губы, очерченные мягкой и совершенной линией, сводящей с ума. Губы раздвигаются и смыкаются, вытягиваются трубочкой, оттуда вылетают слова. И от этих слов тоже с ума сойти можно.
