осмотрела, покачала головой. Снова ткнула пальчиком в витрину.
– У вас хороший вкус, – рыжий улыбнулся. – «Альма Утопия» – корпус из белого золота, инкрустирован сапфирами, и индексы тоже сапфировые, сложный механизм. Это головокружительный коктейль часового и ювелирного искусства.
Девушка наложила эллипсоидный механизм на узкую кисть, полюбовалась и с заметным сожалением вернула обратно.
Квадратный ноготок в очередной раз клюнул стекло прилавка.
– «Уайлер Ветта», – перламутровый циферблат, хронограф, инкрустирован бриллиантами…
Продавец протянул, Денис примерил. Красиво! Выразительные четкие линии, три циферблата хронографов, массивные кнопки управления. Но было в них нечто двойственное, настораживающее… Светлоголубой перламутровый циферблат, вокруг ожерелье мелких бриллиантов – это как-то противоречило общему мужскому облику часов… Как будто сквозь умело наложенный макияж красивой женщины при неожиданном ракурсе или причудливой игре света внезапно проглядывают тщательно замаскированные грубые черты трансвестита… Момент прошел, свет выровнялся, и вроде опять все в порядке, но впечатление-то осталось, и его никуда не денешь…
– Я бы не стал носить эти часы, – сказал Денис. – Они для гомосексуалистов!
Петр Петрович и Саша переглянулись и взорвались смехом. Они раскачивались, хлопали друг друга по плечам, хватались за животы. Насторожившийся охранник подошел поближе. Возможно, он заподозрил, что их отравили каким-то газом.
– Ха-ха-ха!
– Ох-хо-хо! Хватит, я уже не могу…
Саша первый справился с приступом веселья.
– Извините. Есть более деловая модель той же марки – без бриллиантов, имеется индикация даты, дня недели, месяца и фазы Луны… Кстати, эти часы сбрасывали с Эйфелевой башни, на точность это не повлияло!
– Здорово…
Денис примерил в очередной раз. Часы ему понравились. Такие бы он носил.
– Сколько стоят?
– Вполне демократичная цена, – рыжий все еще сдерживал смех. Его так и распирало. – Всего три с половиной тысячи евро.
– Увы, мне никогда не собрать такую сумму, – сказал Денис. – А что вас так рассмешило?
Продавцы снова расхохотались.
– Ваше замечание про гомосексуалистов, – сказал Петр Петрович. – Дело в том, что недавно точно такие часы купили для Рогова из областной администрации. Если придерживаться вашего мнения, то вывод напрашивается сам собой…
– Но мы об этом ничего не знаем, – сквозь смех отмежевался от крамольного мнения Саша. – Это ваши слова…
Денис снял понравившиеся «WYLER VETTA», осторожно потер запястье. Так делают арестованные, когда их освобождают от наручников.
– А кто покупал часы Рогову? – безразлично, как бы между делом спросил он.
Саша и Петр Петрович забились в истерике.
– Как раз мужчина! – с трудом выдавил Саша. Из глаз у него текли слезы.
– Незнакомый… Я не догадался к нему присмотреться…
Смех заразен. Напарники заражали друг друга, и даже охранник стал улыбаться.
Денис полез во внутренний карман пиджака, извлек портмоне, достал из него фотографию Синицына. Он всегда носил ее с собой, словно покойный грузчик являлся его близким родственником.
– Взгляните, – он протянул фото продавцам. Реакция была такова, словно плеснули масла в огонь.
«Шкипер» взвизгнул и сложился пополам.
– Смотри, Петя, – он вытянул вперед указательный палец. – Вот он, любовничек!
Но Петр Петрович резко оборвал смех.
– Так что, это правда? Насчет… Они действительно…
– Вы узнали этого человека? – строго спросил Денис.
– Ну да. Это он покупал «Уайлер Ветту». Еще предупредил: «Смотрите, все проверьте, отберите хороший механизм, я не для дяди Васи с улицы беру, для Рогова из администрации!» А чего нам отбирать – у нас все механизмы качественные…
– Спасибо, – кивнул Денис и спрятал фотографию. – Вы очень помогли следствию. Я попрошу завтра подойти в прокуратуру, чтобы официально оформить протокол опознания. Это недалеко. И приходите в любое время, можно по одному, чтобы не бросать магазин…
Продавец Саша вытер глаза и поправил прическу.
– Давно так не смеялся. Еще что-нибудь смотреть будете?
– Большое спасибо, мы пойдем – сказала девушка. – Я еще приду к вам. О-б-я-з-а-т-е-ль-н-о приду. До свидания!
Рыжий и Петр Петрович вежливо покивали в ответ. Лица у них были красными от хохота. Охранник проводил Дениса и девушку до двери. На улице было холодно. Уже стемнело. На черном небе ярким серпом выделялся молодой месяц.
– Ну, вы их и насмешили, – сказала девушка.
– Хотите, я угадаю, где вы работаете? – вместо ответа сказал Денис.
Она отпустила его руку. Порылась в сумочке, достала сигареты.
– Будете курить?
Она протянула ему пачку.
– Есть диктофоны, которые активируются голосом, – Денис вытянул сигарету из пачки, включил зажигалку и помог ей прикурить. – И чтобы отключить его, не надо лезть в сумочку и делать вид, будто что- то там ищешь.
– А я и не искала, – сказала девушка. – К тому же он у меня не в сумочке.
Она достала диктофон из кармана. Это был крохотный «цифровик», специальный аппарат для скрытой записи. Уж что-что, а функция «войс эктивити» там наверняка имелась. И много других полезных функций.
Денис выругал себя за менторский тон. Тоже мне, эксперт. Его диктофон по сравнению с этим был как «Запорожец» рядом с «Феррари».
– Меня зовут Вера, – девушка обозначила на своем лице улыбку и протянула ладонь. – Я работаю в «Гламуре». Так что вы, наверное, угадали.
– Денис, – он неловко пожал узкую мягкую ладонь и пробормотал на манер Кисы Воробьянинова: «Да уж…»
Что он навскидку мог сказать о «Гламуре»? Новый толстый глянцевый журнал для нуворишей. Прекрасное качество полиграфии, хорошие материалы, распространяется бесплатно. Живет за счет рекламы. Не только товаров. В большом ходу самореклама: шестьдесят тысяч рублей – портрет на обложку, сорок пять тысяч – большая хвалебная статья с фотографиями, тридцать тысяч – хвалебная статья поменьше, ну и так далее. За три тысячи можно разместить свою маленькую фотку среди двадцати таких же на одном листе. Многие размещают из номера в номер.
– Собираетесь поразить читателей тайнами часовых салонов?
– Да какие там тайны!.. Я собираюсь выпить кофе, – сказала Вера. – День был сумасшедший. Как минимум две чашки двойного. Вы не составите мне компанию?
– «Интервью с покупателем». Только вряд ли я буду заливаться соловьем, как этот рыжий, – Денис неприязненно кивнул на двери магазина. – Нет такой привычки. Да и, по большому счету, я никакой не покупатель.
– А почему они называли вас начальником? Даже официально-старомодно: «товарищ начальник»?
– Потому что я следователь прокуратуры. Очевидно, у них сохранился такой стереотип обращения…
Вера улыбнулась.
