Вера ничего не сказала, когда он вернулся, хотя в ее глазах было нарисовано по большому вопросительному знаку. Но Денис сделал вид, что не понял. Он сел рядом с ней, Вера тут же взяла его ладонь и положила себе на колено. И запечатала сверху своей маленькой ладошкой: не уходи больше никуда. Групешка на сцене вяло пережевывала старые джазовые хиты, подвыпившие куклы выделывались вдвоем перед подиумом, рядом с ними отбивал чечетку красный, будто обваренный Паша. Было скучно. Денису показалось, что за время его отсутствия небольшой зал покрылся тонким слоем цементной пыли. Возможно, это потому, что из казино он вернулся абсолютно трезвый.
Из вестибюля появился Виктор, вытирая на ходу руки носовым платком.
– Как отдыхается? Все в порядке?
– Прекрасно, – сказал Денис.
Виктор с Верой обменялись быстрыми взглядами, Денис это заметил и усмехнулся про себя.
– По коньячку? – Виктор отвернулся, вытянул шею, отыскивая взглядом белую куртку официанта.
– Нет, спасибо, – сказал Денис и встал. – Мы, пожалуй, откланяемся. У Веры сильно болит голова.
Вера снизу удивленно посмотрела на него.
– К тому же ее подташнивает, – добавил Денис.
Вера встала. У Виктора вытянулось лицо.
– Точно все в порядке?
– В полном порядке, – Денис энергично кивнул. – Спасибо за вечер. Просто мы оба немного не выспались.
Они быстро попрощались со всеми и вышли на улицу.
– Почему… – начала было Вера, но Денис ее перебил:
– Тш-ш. Молчи и смотри.
Он остановил такси и, наклонившись к водителю, негромко назвал адрес. Тот кивнул. Какое-то время ехали молча. Потом Денис достал из кармана сигареты, взглядом спросил у Веры разрешения. Она кивнула. Денис приопустил стекло, закурил и сказал:
– Я играл в казино.
– Я догадывалась, – ответила спокойно Вера. – Выиграл?
– Вначале выиграл столько, что в голову ударило. Потом проиграл. Но все равно в плюсах.
Больше он ничего не сказал, и она не спрашивала ни о чем.
Через десять минут они вышли напротив магазина «Монарх». Свет в окнах был погашен, у дверей возились две какие-то фигуры. На звук шагов они обернулись.
– Следователь Петровский, – Денис приложил руку к виску, как в американских фильмах. – Добрый вечер.
– Добрый… Вы опять к нам? Я же уже все подписал…
Рыжебородый, который в зависимости от настроения Дениса напоминал ему то мирного норвежского шкипера, то хищную акулу, а сейчас не напоминал никого, передал ключи стоявшему рядом типу в спортивной куртке и с лицом боксера. Охранник настороженно рассматривал подошедших.
– Точно, подписали, – сказал Денис. – Закрываетесь?
– Уже закрылись… практически. Время.
Рыжебородый коротко улыбнулся и кивнул на выставленные в витрине напольные часы. На часах было пять минут одиннадцатого.
– Время – деньги. Мы ненадолго вас задержим.
Тот пожал плечами.
– В смысле?
– «Альма Утопия», если не ошибаюсь. – Денис повернулся к Вере. – Эти часы тебе тогда понравились?
Она вытаращила на него глаза.
– Да… Но при чем тут…
– Я хотел бы купить эти часы, – сказал Денис рыжебородому. – За наличные. Прямо сейчас.
Рыжебородый сперва открыл, потом захлопнул рот.
– Завтра я просто могу передумать, – сообщил Денис.
Он достал портмоне и показал край толстой пачки банкнот. Приятно было чувствовать себя Крезом.
До рыжего, наконец, дошло.
– Ясно, – сказал он и бросил охраннику: – Открывай.
Охранник, отвернувшись, назвал в трубку мобильного телефона какой-то пароль и попросил выключить сигнализацию. На том конце провода, видимо, ему был задан вполне резонный вопрос, на что охранник ответил сущую правду:
– Да тут какие-то чумные явились… Я говорю, покупатели пришли! Отрубайте, короче.
– Ты с ума сошел! – прошептала Вера. – Откуда у тебя?..
– Я же говорил. Играл в казино. Хотел спустить все деньги.
– ???..
– Но выиграл еще семь тысяч. Сам не ожидал, честное слово.
– Простите, – насторожился «шкипер». – Вы сказали, семь тысяч? А сколько у вас всего?
– Как сколько? – с достоинством ответил Денис. – Почти двенадцать тысяч долларов.
Он вспомнил, что часть своей суммы уже потратил, но осталось бесконечно много.
– Одиннадцать с хвостиком, точнее.
– Закрывай обратно, – сказал продавец, и охранник замер с приоткрытым ртом. Он молчал, но всем своим видом хотел сказать: «Мы что, блин, в игрушки играем?»
– «Альма Утопия» стоит двенадцать тысяч шестьсот шестьдесят семь евро, – пояснил продавец то ли Денису, то ли охраннику. – Вы, наверное, забыли.
Значит, все-таки Денису.
– Действительно забыл…
– Но вы можете купить для себя «Уайлер Ветту», помните, которую бросали с Эйфелевой башни? Они вам понравились, а стоят всего три с половиной тысячи…
«Всего», – Денис усмехнулся.
– Если мужчина покупает дорогие часы, он тем самым признает, что компенсирует отсутствие личных достоинств.
– Что? – удивленно переспросил рыжий «шкипер».
– Мне они не нужны.
– Мы что, блин, в игрушки играем? – сказал наконец охранник и нажал на телефоне кнопку повтора. – Врубай опять! У них, оказывается, денег нет!
Сегодня у нее, ну… как это сказать… Понимаешь?
Коленька не понимал. Она помялась, потом сказала:
– Не тот день, Коленька. Ага?
– Ага…
Вчера тоже был не тот. Позавчера. Неделю назад. А на прошлой неделе было много работы: кто-то начал колоться по делу Слепого. Тем не менее она сделала прическу – раз, купила себе новый сотовый – два, на днях явилась в новом костюме из шотландки, похожая на английскую сельскую учительницу (Коля видел такой в витрине бутика «Ларошель» – там даже пара перчаток потянет на его месячную зарплату!) – это три. Каждый вечер: «Извини, Коленька, я к зубному записалась». Это четыре. Ну и самое главное… Контра Петровский.
Впрочем, если сложить два и два, то кое о чем догадаться можно. Слепого у Таньки отобрали, потом Коленька сообщил об этом Денису – и сразу Слепого вернули. Петровский стукнул в Контору, выходит. Логично. Тем более что Рахманов Таньку теперь в упор не замечает, а если замечает, то отворачивается. Контора. Так. А чего бы Петровский стал ради Таньки-то стараться? Как баба она, конечно, ничего, но… Коленька печенкой чувствовал, что дело здесь не в этом. В чем – он не знал.
