– Чернила в принтере закончились, – объявил он с порога. – У тебя не будет запасного картриджа?
– Нет, – сказал Денис. – Как ни странно, но у меня нет даже своего принтера.
Коленька сделал удивленное лицо.
– А как же ты без принтера? К секретарю с дискеткой бегаешь, что ли?
– Бегаю.
– Надо будет сказать Рахманову, чтоб поставили тебе принтер. Что же ты молчал до сих пор?.. – Коленька по-хозяйски огляделся в кабинете. – Да и компьютер у тебя дохленький, как я вижу… Второй пентиум, что ли?
– Первый, – сказал Денис.
Коленька присвистнул. Он прошелся взад-вперед, потом развернулся перед столом, и в руке у него оказалась маленькая плоская бутылка французского коньяку.
– По маленькой?
Чувствовалась школа Курбатова. Только сам по себе коньяк ничего не решает. Важно не
Денис поднял брови.
– Рабочее время еще не закончилось.
– Ну-ну, я же знаю, что раньше ты не отказывался, – перебил Коленька. – Это пусть всякие Дерзоны и Лопатки придерживаются инструкций, а если мы даем результаты, то можем позволить себе иногда… Где у тебя посуда?
Денис уселся поудобнее и молча смотрел на Вышинца. Ему было любопытно: для чего же он все-таки зашел? Явно не для того, чтобы покрасоваться в новом костюме и выпить коньяку… Коленька перехватил его взгляд, смутился, еще раз пробормотал: «Так, это… А?» – а потом пожал плечами и спрятал бутылку в карман.
– Я понимаю, – он через силу улыбнулся, – бывает нелегко. У самого были проблемы с этим… Ладно, чего там, все мы не без греха. Мне говорили, ты крепко выпивал раньше?.. Можешь не отвечать, я и так знаю. И не осуждаю, поверь.
Денис едва сдержался, чтобы не рассмеяться.
– Откуда же тебе это известно?
– От людей, – с готовностью ответил Коленька. – Активно общаюсь. А разные люди говорят разное, ты знаешь… Иногда даже не спрашиваешь их о каком-то конкретном человеке, неудобно, и все такое, а потом – раз! – и ты знаешь о нем все, будто личное дело прочитал… Всякие любопытные истории, иногда даже не верится…
– И что это за истории? – заинтересовался Денис.
Коленька облизнул губы.
– Ну, я слышал об одном следователе, который вел дело по партии конфиската, а потом ни с того ни с сего вдруг разбогател и купил себе новенький автомобиль…
– Не такой уж и новенький, – сказал Денис. – Кое у кого бывают и поновее, и двигатели помощнее, и салоны попросторнее.
– Может быть, – важно согласился Коленька. – А вот у другого следователя по криминальному делу проходит пистолет. Пистолет как пистолет, вот только отпечатки на нем необычные, прямо скажем…
– И кто же там отпечатался? – спросил Денис. – Черт рогатый? Или Мишка Пантелеев?
– Сам следователь и отпечатался, – улыбнулся Коленька, глядя в глаза Денису. – Вот уже три месяца сам себя раскрыть не может, представляешь?..
– Бред какой-то, – поморщился Денис. – Никогда не собирай информацию в сумасшедшем доме.
Когда Коленька ушел, Денис первым делом проветрил кабинет, включил кофейник, заварил себе чашку крепкого кофе. Пальцы дрожали, а сердце стучало где-то в районе левого уха. Сколько раз он обливался холодным потом при одной мысли, что правда о деле Курлова всплывет наружу. Ну так вот: теперь эта мысль стала реальностью. Старший следователь Курбатов знает или догадывается об истинном положении дел. И пытается его шантажировать через этого идиота Вышинца.
Денис выкурил сигарету и заварил еще кофе. Прислушался к себе: пульс успокоился и отсчитывал теперь ровно и мерно, как бабушкины часы с кукушкой. Или как «Константин Вашерон».
Ничего страшного не произошло. Курбатов явно не в курсе, что отпечаток на пистолете уже другой и карточка отпечатка тоже новая. Он просто не в курсе.
Наверное, ждет, что Денис сейчас начнет суетиться и приползет к нему, испрашивая высочайших милостей. В обмен, конечно, на… Как это Танька сказала – «определенного рода услуги»? Денису стало смешно. Нет, конечно, Курбатову нужно совсем другое. Скорее всего деньги – не зря ведь Коленька намекал на конфискатный товар… А еще скорее – возможности Конторы…
По дороге с работы он завернул в гастроном, долго стоял перед винным прилавком, перебирая глазами этикетки на бутылках. Купить хорошего вина, зайти к Вере, посидеть у нее часик-другой, или даже остаться на всю ночь – эх, звучит заманчиво. Как-никак целую неделю не виделись. Он попытался представить, чем она сейчас занимается. Сидит перед телевизором? Вряд ли, это не похоже на нее. Под торшером с книгой в руках? Тоже как-то не вырисовывается. Веру можно представить за столиком в «Кубрике» или «Папе Джо», на танцевальном подиуме… Где еще? В постели. Да. Это Денис представил очень хорошо. В постели. Только с кем?
Он поставил в корзину бутылку «Шабли», которую вертел в руках, расплатился и вышел на улицу. Рядом с остановкой был таксофон. Денис вставил карточку в автомат и набрал первые цифры ее номера. Его рука замерла в воздухе, потом нажала на рычаг. Он набрал номер Белова.
– Это Холмс. У меня есть новости.
Он в двух словах рассказал о Коленьке Вышинце и его любопытных историях.
– Что-то нечисто с этим стволом? – насторожился Белов.
– Там полный порядок. Но они об этом не знают. Курбатов думает, что я на крючке. И он явно чего-то хочет. Если не от меня, так от Конторы.
– Даже так?
– Он по мелочи не играет. Слишком любит себя.
Белов помолчал.
– Ладно, проверим, что он за игрок. Пока ничего не предпринимай, в переговоры не вступай. Я сам тебя найду.
Белов перезвонил через два дня. «Ничего не бойся. Твой Курбатов сам по уши в дерьме. Если начнет давить, спроси у него, как он вылетел из Воронежской облпрокуратуры. Этого будет достаточно», – сказал он и положил трубку.
Глава четырнадцатая
Взрывчатка и ножи
На Чегете ярко светило солнце, так что даже легкий морозец не чувствовался. Многие раздевались до пояса, фотографировались на фоне величественного Эльбруса, загорали на снегу – ультрафиолета тут было в избытке: вон у старожилов обгоревшие щеки и носы…
– Ну что, пошли? – сказала Вера и слегка подтолкнула его в спину.
– Вон тот, в синей куртке, – позвоночник сломал. Видишь? Барахтается, подняться не может.
– Перестань, Денис. Все у тебя получится. Посмотри, он уже поднялся.
– Как-то неуверенно стоит.
– Он тоже новичок, как ты. Таких здесь много. На этом спуске только новички, так что стесняться некого.
– Я шучу.
– Давай, вперед. Хватит болтать.
Сказано – сделано. Денис в последний раз глянул на спуск, еще недавно пологий, а сейчас круто уходящий вниз, белым языком лижущий заросшую промежность горного склона и пролизавший в редколесье широкую просеку, лавиной срывающийся вниз до самого Тырныауза…
Громко выдохнул, оттолкнулся и поехал.
Точнее – полетел. Спустя мгновение ветер уплотнился до твердого состояния, наполнил его легкие и
