Ладно. Все.
Спец ничего не спрашивал, но шило задавало во-прос. И отвечать на него следовало правдиво.
– Доктора повезли домой. Скоро будет здесь.
– Сколько с ним человек? – поинтересовался Макс.
– Один. Может, двое.
Больше вопросов не последовало, и узкоголовый посмотрел на лежащего неподвижно напарника.
– Вы его убили...
– А ты думал, только вам дозволено убивать? – нехорошим тоном спросил Спец. – Нет, если влез в эти игры, будь готов отправиться на тот свет, когда подойдет момент. Для тебя он уже подошел...
Он не шутил. Узкоголовый помертвел лицом.
Макс протестующе покачал головой.
– Давай без крови.
– Это против правил. Чему я тебя учил? Есть только одна гарантия...
– Сейчас не тот случай, – поддержал Макса Веретнев. – Спеленай их, как ты умеешь, и все.
Спец помолчал, размышляя.
– Ладно. Но если поднимут шум... Мы-то будем рядом, услышим!
В кармане у Савченко оказался целый моток лески. Он хитрым способом связал вначале узкоголового, а потом начавшего приходить в себя крепыша, у которого нос был расплющен в лепешку. Руки «охранников» оказались сзади, привязанными к ногам. Если дергаться, затягиваются петли на больших пальцах.
– Это китайцы придумали, – пояснил Спец. – Будете трепыхаться – останетесь без пальцев. Это не шутка и не угроза. Кровь перестанет поступать, гангрена, и все! А полежите тихо, я через часок позвоню вашим и скажу, где искать. Какой номер?
– Единица в памяти, – ответил узкоголовый.
Кивнув, Спец заклеил обоим рты лейкопластырем. Уходя, они заперли подвал.
Во дворе стоял стандартный черный джип. Теперь за руль сел Спец, Макс рядом, Веретнев залез на заднее сиденье.
– Уж больно вы лихие! – пробормотал он. – Я так не могу. Меня другому учили.
– Ничего, Леша, научиться никогда не поздно! – хмыкнул Спец. – Я из тебя такого террориста сделаю!
Он выехал на улицу и, не выключая двигатель, остановился напротив подъезда. Настывший салон быстро прогревался.
Томительно тянулись минуты. Внезапно зазвонил телефон, Веретнев вздрогнул.
– Что будем делать? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Макс.
– Дай сюда! И сидеть тихо!
Взяв трубку, Спец нажал клавишу ответа, но говорить ничего не стал, а провел микрофоном по рулевому колесу и отключился. Макс понял, что он имитирует неисправность аппарата. Звонок повторился. Спец не реагировал.
Телефон звонил долго, будто тупая ржавая пила водила по натянутым нервам.
В конце переулка показался точно такой же джип. Дважды мигнули фары.
Спец мигнул в ответ. Второй джип подкатил к подъезду. Тонированные стекла обеих машин не позволяли определить, сколько человек находится в каждой из них. Дверца открылась, на тротуар вылез грузный мужчина в дубленке и меховой шапке – пирожке". Издав короткий сигнал, привезший его автомобиль тронулся с места. Спец тоже дважды нажал на клаксон, прощаясь с «коллегами».
Мужчина не торопясь направился к двери.
– Он? – спокойно спросил Спец.
– Черт его знает... – напряженно отозвался Макс.
– Вроде был не такой жирный, – пробурчал Веретнев.
– Больше некому! – сделал вывод Макс. – Леша, приведи его!
Веретнев выскочил на улицу.
– Одну минуточку, доктор! – окликнул он, подбегая и берясь за рукав дубленки. Теперь он узнал Брониславского, и это узнавание оказалось обоюдным.
– Вы... Он снова прислал вас...
– Прошу в машину, доктор, там обо всем поговорим!
Через час у дома номер восемь по Гороховскому переулку собралось не меньше десятка машин «Консорциума». Из подвала извлекли двоих охранников. Крепыш говорить не мог, у него было сотрясение мозга, узкоголового опрашивали несколько раз, последним проводил допрос-беседу лично Куракин. Охранник рассказал почти всю правду, умолчав лишь о своей откровенности с нападавшими.
– Значит, трое! – Куракин зло ударил кулаком в ладонь. – Откуда же он взял себе подмогу?
– Очень серьезная подмога, – освобожденный показал изуродованный палец. – Профессионалы!
– Да-а-а... – Куракин задумался. Дело осложнялось. Раз у Макса нашлись друзья, значит, есть и жилье, и транспорт, и документы... Схему розыска надо менять.
Из квартиры профессора спустился Бачурин.
– Жена пришла десять минут назад, дома все в порядке, но пропал его чемоданчик с препаратами и оборудованием. Раньше он его брал, когда работал по вызовам, а последние годы вообще не трогал...
– Все понятно! – Куракин нервно переминался с ноги на ногу. Помощник никогда не видел шефа в таком возбуждении.
– Надо пройтись по связям Макса! Возьми личное дело и выжми из него все, что можно! Проверьте девчонку, ее окружение! Но скорей всего это те, из Школы... Слышал же, что говорит Вьюн, – профессионалы!
– Где сейчас столько людей взять?
– Где хочешь бери! Поднимай всех, отзывай с отдыха!
– А те, что дежурят у его дома?
– Снимай! Он туда сейчас все равно не сунется!
К скоплению автомобилей подъехала стоявшая в отдалении «Волга».
– Кто это там? – недоуменно поморщился Куракин.
Тимохин и Ходаков вышли из машины.
– Юмашевские... Как они здесь оказались? Ладно, неважно! Они тоже ищут Макса, вот тебе и дополнительные силы!
– Понял, – кивнул Бачурин.
Вся процедура деблокирования заняла немногим более часа. Перед ее началом Веретнев отозвал профессора в сторону и упер в толстый живот кургузый ствол «фроммера».
– В жизни бывают всякие накладки, ошибки, неблагоприятные совпадения, – внушительно проговорил он. – Но сейчас ничего подобного произойти не должно. Иначе... – Зачесанные через голову волосинки сбились, открывая желтую кожу. Доктор тяжело дышал и поджимал живот, чтобы не касаться ужасного предмета.
– Иначе я спущу тебя по кусочкам в унитаз! – рявкнул Спец. Он не шутил. Дело происходило в квартире Алексея Ивановича, и избавиться от трупа другим способом было бы затруднительно.
Желтая лысина покрылась крупными каплями пота. До сих пор Брониславский напрямую не соприкасался с неприятными вещами. Он имел отношение к «острым» операциям, но оно всегда носило опосредованный характер. Кабинет, тишина, привычная профессиональная работа: зомбирование, блокирование памяти, наложение искусственного уровня... Несколько раз пришлось вводить пациента в состояние откровенности для предстоящего допроса, но он сразу же ушел и не видел, что было дальше. А когда лично не воспринимаешь боль, смерть и кровь, то можно не задумываться, что все это вообще существует, а тем более в непосредственной связи с тобой. Действительно, какое отношение имеет распростертое на асфальте под балконом тело с давними сеансами психологического обследования? Ровно никакого!
Но сейчас перед ним стояли как раз те люди, которые занимались именно неприятными вещами, и в живот упирался инструмент, не предназначенный ни для каких благородных целей – только для того, чтобы
