свое задание выполнила.
Боевые пятерки встретились у разрушенной конструкции.
– Кажись, все! – Шмель махнул рукой и криво улыбнулся. Тяжело дыша, разведчики повалились на землю. Руки и ноги у Волка дрожали, песок набился под комбез, покрытое клейким потом тело нестерпимо чесалось.
– Какая сука стреляла? – вспомнил Шмель. – Чуть Волка не положили! Ты, Гусь?
Иванников испуганно затряс головой.
– Ты что?! Вон Звон видел... Это первый взвод!
– Ну ладно...
Шмель достал папиросу с закрученным кончиком и, отойдя на несколько шагов, закурил, повернувшись к группе спиной и разгоняя рукой синеватый дымок. Вдали еще слышалась приглушенная стрельба и взрывы, но постепенно все смолкло, и наступила тишина. Обессиленные разведчики развалились в расслабленных позах, некоторые закрыли глаза, будто уснули. Докурив, Шмель подполз к Дрыну и автоматным шомполом пошевелил ему штанину.
– Змея! – дурным голосом заорал он.
Дранников вскочил как ошпаренный, да и все остальные мигом оказались на ногах.
– Где?! Где?! – в руке Дрына блестел боевой нож. Ребята тревожно озирались. Чего-чего, а змей здесь хватало.
– Да вон, поползла, – со смехом показал рукой Шмель. – А нож ты быстро выхватил, скажу Пригорову, чтоб он тебе пятерку поставил. Только что ты ей сделаешь ножом-то?
– Кончай свои шутки, Шмель, я чуть не уссался! – недовольно сказал Дрын, засовывая нож обратно в специальный карман на правой штанине.
– Какие шутки, – сержант вытер слезящиеся глаза. – Правда была. Я смеюсь – как вы все вскочили. На подъеме бы так... А ведь это мысль!
Он засмеялся еще сильнее.
– У этого придурка хватит ума принести змею в казарму, – негромко сказал Серж Волку. – Иногда мне хочется навешать ему трендюлей...
– Только если месяцев через шесть... – отозвался Вольф. Они уже не были салагами, но все равно драться со «стариком» было против всех правил. Через полгода придет очередной призыв, тогда разница сотрется.
– Он уже уйдет на дембель...
– Ты чего, Серж? – сержант перестал смеяться и внимательно рассматривал москвича. – Чем-то недоволен?
– Дурацкими шутками недоволен.
– Что?!
За барханами раздался хлопок, белое небо прочертила красная ракета – сигнал сбора.
– Группа, встать! – скомандовал Шмелев. – За мной бегом, марш! А с тобой, пацан, я потом поговорю... Серегин усмехнулся и сплюнул на песок. Шмель зло пнул под зад замешкавшегося Лисенкова.
Вернувшись собирать парашюты, разведчики осмотрели результаты работы «Дождей». Землю будто вспахали, подготовив к севу, только вместо семян пашню нашпиговали латунными гильзами. Почти все фанерные силуэты, обрезки досок и куски шифера, патронные ящики – были пробиты пулями. Плотность поражения была очень высокой, и окопы не спасали: лежащие на дне муляжи тоже имели пробоины.
– Ну как, впечатляет? – спросил Деревянко. Хотя замкомвзвода Чувак в учениях не участвовал, и управление взводом было затруднено, три его группы выполнили задание на «отлично», и лейтенанта это явно радовало.
– Молодцы, все вышло красиво! Объявляю благодарность старшим групп – Шмелю, Зонту и Прыгуну. С сержанта Шмелева снимаю ранее наложенное взыскание. Всем спасибо за красивую работу.
– Служим Советскому Союзу! – с энтузиазмом гаркнули разведчики.
– А теперь слушай вводную: противник высадил разведгруппу в районе «А-3». Для уничтожения разведгруппы противника в район «А-3» бегом – марш!
Названный район находился в двух километрах от полигона, там ожидали машины для возвращения в часть. Прийти туда можно было обычным или маршевым шагом, а можно было – бегом. Деревянко выбрал последний вариант, чтобы не расслаблялись. Матерясь вполголоса, разведчики рванули в квадрат «А- 3».
Отчитываясь за израсходованные патроны, Вольф утаил три штуки. На всякий случай. Мало ли как обернется. А взять будто бы для чистки автомат дело нехитрое...
После сдачи оружия им дали два часа на отдых и приведение себя в порядок. Пропахшие потом, порохом и гарью, уставшие бойцы направились в казарму за полотенцами. Настроение у всех было приподнятым – сказывалась эйфория от удачных прыжков, преодоленных страхов и избегнутой смертельной опасности.
– Разведка – ура! – крикнул кто-то.
– Ура! Ура! – отозвались три десятка здоровых молодых глоток и принялись скандировать: – Раз-вед-ка! Раз-вед-ка! Раз-вед-ка!
– Дембель – ура! – выкрикнул Шмель.
– Ура! Ура! Дем-бель! Дем-бель! – еще громче закричали и «старики» и молодые.
– У разведки все классно! – охваченный общим порывом, крикнул Вольф. Спрятанные в сапоге патроны придавали ему силу и уверенность. Даже разболевшаяся нога не портила настроения.
– Если горячая вода будет – вообще класс, – размечтался вслух Бритый Гусь.
– Прям-таки! Что тебе сегодня – банный день? И холодной вымоешься!
Навстречу взводу попался Синявский в расстегнутой до пупка форме.
– Скорей, парни, мы бойлер раскочегарили, вода – кипяток! – с радостной улыбкой сообщил он. Служа на непыльном месте, он испытывал вину перед товарищами и при каждом удобном случае пытался ее искупить.
– Хозобслуге – ура! – крикнул Звон. Но его никто не поддержал.
– Ура-то ура, только почему ты в бане в плавках ходишь? – оседлал Шмель своего любимого конька. – Все голяком, а ты в плавках! Что там у тебя особенного? Покажешь как-нибудь?
Разведчики засмеялись, Синявский смутился.
– Кончай, Шмель, чего ты...
На пороге казармы Вольфа отозвал в сторонку старшина Рогаль. В руке он держал какой-то конверт.
– Слушай, Волков, есть поручение! – часто мигая, будто подмигивая одновременно двумя глазами, сказал старшина. По сути своей он был добродушный мужик и относился к солдатам по-человечески, что со стороны командиров любого ранга встречалось нечасто.
– Какие поручения! – возмутился Вольф. – Только с прыжков, в душ надо. И вообще еле на ногах стою... Что, больше никого найти нельзя? Вон вторая рота не прыгала... Или я крайний?
– Да нет, тут делов на пять минут, – Рогаль понизил голос. – Чучканов в командировке, его зарплату надо жене отнести – учительше-англичанке. Ты ж ее знаешь?
У Вольфа перехватило дух. Усталость прошла, горячий душ мигом потерял свою притягательность.
– Конечно, знаю. Я ж у нее занимаюсь...
– Ото ж... Сходи, тебе нетрудно... – Старшина протянул конверт. – Передай, и все, а он приедет – распишется. Во втором доме они живут, восьмая квартира. На пять минут делов. Сделаешь?
Вольф как можно безразличней пожал плечами.
– Ну ладно. Раз надо... Сделаю.
От казармы до нужной квартиры он долетел вмиг, словно пуля, ничего не видя по сторонам и ни о чем не думая, опомнился уже на чисто вымытой лестничной площадке возле обитой дерматином двери с затейливой цифрой 8 на ромбовидной латунной табличке. Мелодично звякнул звонок, дверь распахнулась.
Софья Васильевна была в коротком халатике и шлепанцах, на руках длинные, по локоть, резиновые перчатки.
