— Мертвые, — кивнул Нижегородцев. — Так что говори все, что знаешь, не бойся.
— Мертвых бояться не надо, — согласился торговец. — Живых надо бояться. Только я никого не боюсь. У меня род большой, сильный, и все это знают. У нас это много значит.
— Ты мне зубы не заговаривай! Кто это такие?
Маленькие глаза под нависшим черным козырьком забегали из стороны в сторону. Майор каждый раз поражался неспособности Горца скрывать свои эмоции. Тут никакой детектор лжи не нужен. Просто смотри внимательно за собеседником и лови изменения в выражении лица. Как на практическом занятии по оперативной психологии.
— Кавказ большой, разве всех будешь знать? — ответил он сиплым от волнения голосом. — Вижу, что земляки. А кто такие, не знаю. Никогда не встречал, да. Я имею дело со многими, но всех помню. А этих не помню. Я же мужчина, ты меня знаешь — всегда правду говорю. Мне не нужны эти шуши-муши.
— Я не знаю, что такое шуши-муши, Хазвах. — Теперь Нижегородцев подхватил с лотка спелое красное яблоко, протер его о рукав собственной куртки и с хрустом надкусил. — Вот яблоки у тебя свежие, сочные, — одобрительно улыбнулся он. — Раз не хочешь мне помочь — не надо.
— Почему не хочу! — обрадованно округлил глаза Горец. — Не могу, дорогой, не могу. Это совсем другое дело!
— Какая мне разница, как это назвать, — майор махнул рукой. — Вернусь к себе, напишу, что пользы от тебя нет, и поедешь ты на свою любимую родину. А документы на тебя мы вышлем нашим коллегам в Грозный.
Лицо Горца изменилось в очередной раз. На этот раз сквозь маску разбитного торговца и старательного, но незадачливого агента проглянуло лицо смертельно уставшего, мечущегося между двух огней человека. И тот огонь, которым припаливал Вампир, был в данный момент более жгучим, чем второй.
— Так нельзя, Анатолий Сергеевич, — испуганно проговорил он. — Тогда все про все узнают! Республика маленькая, все или родственники, или друзья, или знакомые. Сами знаете, что со мной будет!
По затравленному выражению лица Горца Анатолий понял, что припалил его как следует. Даже за одну услугу, оказанную неверным, ему перережут горло от уха до уха. А в свое время пойманный на горячем Горец стучал как дятел — не переставая.
Крепкие зубы обглодали яблоко, огрызок лег на прилавок.
— Ничего не будет, Хазвах, не бойся. Мы секретной почтой пошлем.
Судзиев нервно смахнул огрызок на землю.
— Издеваешься, да? Нехорошо это, не по-людски. Выходит, правильно тебя Вампиром зовут.
— Но-но! — нахмурился майор и предостерегающе поднял палец. — Смотри, лишнее слово — лишние проблемы!
— Твоя сила, — грустно констатировал агент. — Я их и правда не знаю. Но один, кажется, с Лучником в вокзальный ресторан заходил. А может, не он: просто похожий.
— Вот это другое дело, Хазвах! — широко улыбнулся Нижегородцев. — Теперь я вижу, что ты дружбу ценишь! А насчет твоего дела, так я пошутил! Его никто и никогда из сейфа не вынет! А уж посылать куда-то и подавно не станет! Исключено!
Горец, опустив голову, молча смотрел в прилавок. Глаз его видно не было.
— А где сейчас Лучник? — как бы мимоходом спросил Вампир.
— Знаешь павильон запчастей? По второму ряду — налево. В задней комнате, — глухо ответил агент, не поднимая глаз.
— Он привез партию? — наседал на кавказца Нижегородцев.
— Привез. Но я тебе ничего не говорил, Анатолий Сергеевич. Не сдавай, будь человеком, да. Для меня это не шутки. С живого кожу снимут.
— О чем речь? — Анатолий открыто улыбнулся. — Разве я когда-нибудь тебя подводил? Мы же друзья, так что будь спокоен! Пока, еще увидимся!
Вампир чуть приподнял свои темные очки и весело подмигнул агенту. Ответного веселья майор не увидел, но это уже не имело значения. Резко повернувшись, он пошел прочь.
— И чего он ко мне привязался?! — возмущенно обратился Хазвах Судзиев к торгующим рядом соплеменникам. На время диалога с майором они незаметно покинули свои места, а сейчас настороженно возвращались обратно. На вопрос Хазваха они только пожали плечами, но оставили его без ответа. Лица, как и положено, выражали сочувствие земляку, но, в отличие от слов, выражение лица к делу не пришьешь.
Рожков и Петров приценялись к яблокам и добродушно шутили с молодой круглолицей крестьянкой.
— Пройдите по рядам, проверьте документы, покажите фотографии, в общем — наделайте побольше шума! — скомандовал будто выросший из-под земли Нижегородцев. — Потом поднимите свою агентуру — может, раскопаете связи этих типов. А я — по своей программе!
Милиционеры переглянулись. Было ясно, что их задача — создать дымовую завесу. Значит, фээсбэшник получил важный результат.
— А как же прикрытие? — по инерции спросил Петров.
— Я вызову свое прикрытие! Сейчас завертится такая карусель! — возбужденным тоном произнес майор, и Рожков окончательно признал в нем своего. Только настоящий оперативник испытывает азарт и приподнятое настроение, когда идет по следу. Кабинетному чиновнику это чувство неведомо.
— Пойдем, Петруша! — Рожков хлопнул напарника по плечу. — Раз у «соседа»[3] такой интересный расклад, то мы поможем и черновой работы гнушаться не станем.
Нижегородцев медленно начал выбираться из фруктовых рядов. Нажав в кармане гарнитуру рации, он наклонил голову к воротнику куртки.
— Восьмой — Десятому! Павильон запчастей, подсобка! Подтягивайтесь ближе, атака по моему сигналу — два тональных. И не забудьте: я буду внутри!
— Десятый — Восьмому, вас понял! — коротко, уверенным голосом отозвалась рация.
Лучник был в павильоне не один. В подсобке, заставленной картонными и фанерными ящиками, между рядами полок с запчастями отечественных автомобилей он сидел за грубым дощатым столом и играл в нарды со своим соотечественником — таким же жгучим брюнетом с резкими чертами лица и горбатым носом. Они были одеты в черные брюки, рубашки и давно не чищенные черные остроносые туфли. Черный цвет почему-то издавна любят на Кавказе. Прислонившись к полке с аккумуляторами, рядом стоял коренастый блондин славянской внешности, облаченный в желтую ветровку поверх майки-борцовки, синие спортивные штаны и босоножки, открывающие не очень чистые ступни. Затуманенные поблескивающие глаза блондина и обильная потливость выдавали, что он находится под действием тяжелого наркотика. Во всяком случае, вошедший с черного хода Нижегородцев определил это без особого труда.
— Шаши-беши! — азартно крикнул Лучник, выбросив кости. Но тут же вскинул голову на звук шагов. Губы его раскрылись — то ли в улыбке, то ли в оскале. — Какие люди! — воскликнул он так, будто майор и в самом деле был старым добрым приятелем.
Акцента у Лучника практически не было. Когда-то давно он учился в Москве, занимался стрельбой из лука и даже выступал за сборную России. Но от этих времен осталась
только кличка. Теперь он состоял на оперативном учете как лицо, связанное с незаконными вооруженными формированиями. Несколько раз его задерживали и проверяли, но доказательств, достаточных для суда, собрать не удавалось, потому он беспрепятственно жил в Тиходонске, удивляясь беспросветной глупости гяуров. Ведь если бы в его родном Ачхой-Мартане объявились подозрительные русские, сними расправились бы в мгновение ока без всякого суда и следствия. А если гяуры не могут поступать так же, значит, они слабые и обречены на поражение в великом джихаде.
— Кто к нам пожаловал! Вампир! Давненько что-то тебя не было видно на горизонте. Какими судьбами? — Белозубая улыбка выдавала приятное удивление. Хотя особых поводов радоваться встрече и проявлять столь явную фамильярность у Лучника не было. Они с Вампиром не были ни друзьями, ни приятелями, ни даже добрыми знакомыми. Виделись они именно тогда, когда Лучник сидел в следственном изоляторе ФСБ, а майор Нижегородцев пытался собрать доказательства его вины, и отношения между ними являлись сугубо официальными.
