принялась торопливо собирать с пола разбросанный салат. — Ты нас так разоришь, Рыхлый. За салатик-то один хрен платить придется. Или ты доешь его?
Бычок захохотал над своей шуткой, Шуруп тоже зашелся в смехе.
— Да пошли вы! — беззлобно буркнул Рыхлый и лихо выпил бокал, наполовину наполненный зеленым абсентом. Шумно захрустел маринованным ананасом. Эту закуску он предпочитал всем остальным.
Компания собиралась в кабачке с дурной репутацией почти каждый день. Проведя необходимые «стрелки», собрав дань с подведомственных точек и уладив все непонятки, братки здесь ужинали и расслаблялись. Сегодня героем был Бычок: его отпустили из-под следствия, и сейчас он откровенно хорохорился и рисовался перед своими корешами, раз за разом пересказывая историю своего недавнего ареста. Долговязый Шуруп, не так давно примкнувший к группировке и еще ни разу не попадавший в жесткие руки милиции, и Рыхлый с обвисшими, как у английского бульдога, щеками слушали приятеля внимательно, ловя каждое произносимое им слово. В их глазах Бычок набрал дополнительные баллы.
— А они это… всегда буцкают? — спросил Шуруп.
— А ты как думал?! — захохотал Бычок. — Надо характер иметь!
Девушка собрала салат и молча удалилась, лавируя между занятыми клиентами столиками. Посетителей в кабаке «У Михаила» всегда хватало с избытком. В основном это была братва низшего звена из новой «спортивной» волны и наркоманы, прекрасно знавшие о том, что в районе полуночи «У Михаила» обязательно нарисуется известный в этом городе барыга по кличке Мясо и у него можно будет приобрести дозу за вполне приемлемую цену. Ну и, конечно же, среди этой толпы, как бабочки, пестрили достаточно дешевые и привыкшие к риску проститутки. Местная клиентура вполне могла кинуть любую, поставить «на хор» или устроить «субботник». Поэтому они заметно отличались от своих коллег, работавших, скажем, в том же престижном «Континентале». Однако этот факт не мешал им гордо именовать себя по новой моде индивидуалками, что по сути своей означало работу в одиночку и независимость от других таких же охотниц до мужских кошельков, присутствующих в полумрачном тесном зале «У Михаила». Девушки даже старались делать вид, что незнакомы друг с другом. У регулярно бывавшего здесь Бычка и знавшего лично каждую из путан не только в лицо, но и по профессиональным качествам, подобная конспирация вызывала только пренебрежительную усмешку.
— Ну а чего они от тебя хотели-то? — Рыхлый снова налил себе абсента, а товарищам плеснул недорогой водки. — Трясли насчет этого козла Демина, поди? Колись, Бычок! Ведь было дело?
Герой дня никак не отреагировал на вопрос приятеля. Покручивая в пальцах тонкую трехзубую вилку, Бычок смотрел вслед удаляющейся официантки. Эта девушка была явно из новеньких. Бычок не видел ее прежде.
— Ты че, уснул, брателла?
Бычок встрепенулся. Отложил вилку в сторону и потянулся пальцами к наполненной рюмке.
— Давайте телок снимем — и в баню, — не к месту ляпнул он. — И эту шкурку возьмем.
— Не выйдет, — покачал своей коротко стриженной бесформенной головой Шуруп, неловко пытаясь поддеть с тарелки остатки грибного рагу. — Она не подпишется. Не по этому делу.
Бычок засмеялся:
— Да кто ее спросит? Посадим в машину — и все дела! Бычок, чуть качнувшись, поднялся из-за стола.
— Ладно. Я пойду отолью, а вы закажите еще водяры. Посмеиваясь, Бычок двинулся к выходу. Сейчас он уже выбросил из головы и Гуссейнова, и Вампира, и всю эту неприятную историю. Так устроена жизнь: то ты кого-то прессуешь, то тебя, потом опять ты. Сегодняшний вечер сулил благоприятный расклад.
Бычок вышел на улицу. Подвал находился ниже уровня городской канализации, поэтому туалет был во дворе. Бычок никогда в него не заходил, справляя нужду прямо на улице, под деревом. А кого бояться?
Завернув за угол, Бычок пристроился на привычном месте и, покопавшись, расстегнул наконец ширинку. Раздалось характерное журчание. Сзади послышались шаги, но Бычок не обратил на них внимания.
Шаги прекратились за спиной, и это ему не понравилось.
— Эй, какого хера? — не оборачиваясь, спросил он.
— Ты болтливый, как баба, Бычок.
Жесткий уверенный голос с кавказским акцентом заставил братка обернуться. Он даже забыл застегнуть ширинку. В проулке за кабаком было темно, и Бычок не мог разглядеть лица человека, затеявшего с ним беседу. Но интонации ему не понравились.
— Ты кто такой, мудила?
В моменты опасности Бычок всегда старался проявлять еще больше гонора и нахрапистости. Он считал, что такое поведение способно напугать противника. Дескать, вот он какой крутой! Сам черт ему не брат! И клал он на всех! Бычок много раз участвовал в разборках, и почти всегда его метод оказывался эффективным.
Но не сегодня.
— О чем ты болтан с майором? — невозмутимо спросил стоящий в темноте мужчина.
— С каким майором? — оторопело спросил Бычок и наконец застегнул ширинку.
— Сам знаешь с каким. С кровопийцей. С Вампиром проклятым!
Мысли стремительно заметались в голове рэкетира. Это люди Гуссейнова! И пришли они не просто поговорить с ним. Дело плохо. Даже очень плохо!
Алкоголь мигом выветрился, оставив после себя только неприятную головную боль. Но нужно взять себя в руки. И попытаться выжить. Бычок прикинул, что противник один. Если хорошо вмазать ему в торец, то можно уложить на землю и надолго вывести из строя. Когда-то Бычок занимался боксом и достиг неплохих результатов. К тому же в кармане лежал острый нож с выкидным клинком.
— Послушай, братан. Я с майором хороводы не разводил. — Бычок прикинул ориентировочно, где находится лицо неприятеля, и незаметно перенес центр тяжести на левую ногу. — За кого ты меня держишь? За сексота? За стукача? Мент мне не кум и не сват. Что я, закона не знаю? Какие предъявы, брат?
Темная тень не ответила. Похоже, разговорная часть была окончена.
Бычок рванулся вперед. Кулак двигался по заданной траектории, но невидимый противник оказался быстрее и проворнее. Рука незнакомца со свистом рассекла воздух. Что-то блеснуло перед лицом Бычка, но он не успел понять — что. Горло обожгло адским пламенем, и это было последнее в жизни ощущение.
Из перерезанного горла кровь брызнула во все стороны, но Бараев успел отскочить, держа на отлете испачканный клинок. Бычок упал в лужу собственной мочи, и Ильяс вытер нож о его одежду. Спрятав оружие в рукав, оглянулся. Свидетелей расправы не было. Он развернулся и неторопливо зашагал к машине. В тени шевельнулась еще одна фигура. Рохланов страховал его с пистолетом в руке. Но страховка не понадобилась.
Внизу пили водку Рыхлый и Шуруп. Сегодня им повезло.
Серая «Волга» подъехала к «Сапфиру» ровно в одиннадцать. Бурик сидел за рулем, Нижегородцев — рядом с ним. На мощенной рифленой плиткой площадке, прямо под прозрачным синеватым навесом, их ожидала Маша. Она прекрасно выглядела. Вампир улыбнулся, по привычке огляделся по сторонам и, выйдя из машины, приглашающе распахнул заднюю дверцу.
— Здравствуйте, Мария Евгеньевна, прошу вас!
— Вы очень любезны.
Они обменялись многозначительными взглядами и сели на заднее сиденье, касаясь коленями друг друга. Машина промчалась по Магистральному проспекту и вырвалась за город. Светило южное солнце, в зеленой окраске придорожных лесополос появлялись желтые и красные разводы. Настроение у Маши и Вампира было прекрасным. Они держались за руки, тихо переговаривались и смеялись.
В отличие от них, Бурик мрачно насвистывал, глядя на отблескивающую солнцем дорогу. Не потому, что переживал стресс от недавнего огневого контакта. Хотя боестолкновения часто надолго выбивают участников из обычной жизненной колеи, он был лишен фантазии и не склонен к рефлексиям. Хотя ребра еще побаливали после динамического удара, про перестрелку он уже забыл. Практический склад ума был
