Нет, не то, что за гонку в небыльТак взимается неустойка…Лишь одно: штурмовали небо —Взяли лагерную помойку…Но и это поймут не скоро,Хоть и боль будет жечь упрямо:Как же так — сажать без разборуКоммунистов и Мандельштама?Тех, кто полон лишь сам собою,С храбро шедшими в бой за братство…Святотатство!..???????Но дух наш стоек.И комбриг снесёт святотатство.Он не сдастся… Но всё на светеВдруг ощерится неприятно.И в Испанию он уедет —Снова видеть врага понятным…И забыть про те казематы,Где и нынче идут дознанья.Где, быть может, его ребятаНа него дают показанья.Растворить в пулемётном трескеПодозренья и основанья.И погибнет он под Уэской,Страшной правды не сознавая.Веря в то же: в свои-чужие,В то же право силы рабочей,Той, которой поэты в РоссииНе нужны, а квартиры — очень!И не будет знать, умирая,Что и тут зря вставал он грудью:Что рабочие проиграют,Но потом будут жить как люди…Что без власти его оружьяИ без веры его могучейБыло б всюду никак не хуже, —А как правило, всё же лучше.И что очень давно всё это, —Как ни крой буржузность лиры, —Было ясно душе поэта,Им гонимого из квартиры.Что игралась другая драма.И в её исчисленье строгомЭта комната Мандельштама —Чья-то луковичка перед Богом.Начало 1990-х
Надежда
Нет, не сама стопы направилаТы в эту тьму — волос не рви.Была проиграна ты дьяволуВо имя Света и Любви.
