раннему ельцинскому.
Илюшин, почувствовав Танино недовольство, мгновенно развернул агитационную деятельность. Садился рядом с ней, вел подробные записи и нашептывал едкие замечания. Если Таня кивала головой в знак согласия, Виктор Васильевич усиливал атаку. Он приходил на заседание с подготовленными заранее вопросами и старался их во что бы то ни стало задать.
Противостояние набирало силу и закончилось в один миг для всех тех, кто работал в штабе Сосковца. Эти люди действительно ориентировались на свою выборную стратегию. Зная состояние здоровья Ельцина, они не хотели, чтобы президент бегал, как мальчик, по городам и сценам, считали такое поведение малоподходящим амплуа.
Меня же пугало другое обстоятельство — интенсивные предвыборные мероприятия могли уложить шефа в могилу или привести к политическому кризису. Тогда бы пришлось отменять выборы. Риск казался неоправданным и кощунственным по отношению к гражданам. Дальнейшие события показали: от провала нас спасло чудо, которого, впрочем, могло и не быть.
Неожиданно в штаб Сосковца пришел циркуляр. В нем говорилось, что на первое заседание Совета по выборам приглашают Коржакова и Сосковца. Руководитель Совета — сам президент. Тихий переворот в предвыборной команде свершился.
В первый Совет вошли Илюшин, Черномырдин, Егоров, Сосковец, Лужков, Коржаков и Таня Дьяченко. Потом постепенно появились новые члены.
Чубайса среди них не было. Нам лишь сказали, что создана аналитическая группа под руководством Анатолия Борисовича. Она работает в мэрии, над офисом группы «Мост». Это действительно удобно — под боком Филипп Бобков со своими профессиональными аналитиками и эксклюзивной информацией службы безопасности «Моста».
Деятельность сотрудников группы Чубайса держалась в строгом секрете. Туда никто не имел доступа, никто толком не понимал, чем конкретно они занимаются. На самом деле ничем не занимались. Вели стебные разговоры, изображали из себя яйцеголовых. Обычные подростковые игры умных мальчиков во взрослых людей.
Зато после переезда в «Президент-отель» у Чубайса, наконец, появился собственный кабинет в приличном месте.
Это была моя идея — устроить штаб в «Президент-отеле». Хотя Илюшин и Филатов ее не одобрили:
— Этого делать нельзя. Вдруг коммунисты узнают, сколько мы платим за аренду
Я им возразил:
— Нет, пусть уж коммунисты вас тоже боятся. Они используют Государственную Думу как предвыборный штаб, ничего не платят за эксплуатацию помещении, за правительственную связь, за междугородние переговоры.
Илюшин внял моей аргументации и согласился на «Президент-отель». Заместителем начальника штаба я порекомендовал своего первого зама — генерал-майора Георгия Рогозина. Он написал заявление об уходе в отпуск и перебрался в гостиницу. Просиживал там с утра до ночи. В какое бы время я ни позвонил ему, хоть поздно вечером в воскресенье, он снимал трубку.
Что ты сидишь сутки напролет, почему дома не бываешь? — упрекал его.
— Александр Васильевич, тут еще дела, тут еще работа. Не волнуйся, все будет нормально, — слышал стандартный ответ.
Рогозин выполнял всю аналитическую работу.
После моей отставки его хотели немедленно убрать из штаба. С одной стороны, не терпелось уволить «человека Коржакова», с другой — жалко разбрасываться компетентными работниками. Не так уж и много было их в штабе. Поэтому генерала Рогозина уволили на другой день после окончания выборов.
Я его успокоил:
— Не питай иллюзий, Георгий Георгиевич, мы с тобой два кремлевских мерлина.
Так нас окрестил один из журналистов Гусинского. Мерлин — это колдун, наставник короля Артура. Я, правда, не слышал про колдунов, работающих добросовестно с утра до ночи. Наверное, мы с Рогозиным из нового поколения мерлинов, которые выбирают сердцем добросовестный труд.
У меня времени для аналитической работы не оставалось, я контролировал финансовые дела. Если бы в штабе так открыто и нахально не воровали, никакого скандала, связанного с деньгами для избирательной кампании Ельцина, не случилось бы.
…Первое заседании Совета прошло в Кремле, в кабинете президента. Борис Николаевич произнес двадцатиминутную речь, следом выступили Черномырдин и Лужков. Все говорили без бумажки. Я тоже хотел высказать некоторые замечания, но шеф вдруг прервал заседание:
— Я устал, хватит.
Мы недоумевали — кому нужен Совет, на котором никто не хочет никого выслушивать.
Вскоре в состав Совета ввели Игоря Малашенко, директора компании НТВ. Президент с ним побеседовал и предложил возглавить пропагандистскую часть кампании. «Малашенко — ответственный за создание имиджа президента», — было написано в бумажке, которую прислал Илюшин.
Назначение выглядело верхом цинизма. НТВ, возглавляемое именно Малашенко, в последние годы эффективно разрушало имидж Ельцина, а теперь за выборные миллионы должно было реанимировать когда-то приятный облик шефа.
С комсомольским энтузиазмом журналисты НТВ принялись за обратный процесс. Это, наверное, признак истинной независимости.
Чем прочнее становились позиции Илюшина в новом штабе, тем чаще ко мне стали наведываться ходоки с жалобами. Например, из Нижнего Новгорода в Москву на двух теплоходах приехали сторонники президента — ветераны войны. Деньги на поездку им выделил местный бизнесмен. Они проводили агитационные митинги в поддержку Ельцина во время остановок теплохода в маленьких городах. В Москве ветераны планировали дойти пешком от Ручного вокзала до Красной площади и там устроить митинг. Им хотелось, чтобы Борис Николаевич вышел минут на пять, сказал «спасибо» организаторам и участникам марша.
Идею Илюшин категорически отверг. Я его спросил:
— Почему вы отказали ветеранам? Чем они провинились? Мы же на голом месте создаем себе противников!
Илюшин изобразил заинтересованность:
— Ой, я не знал всех деталей проекта.
Но выяснилось, что инициаторы поездки приходили к Илюшину. Их принял его помощник и посоветовал:
— Идите-ка лучше к Коржакову, нечего Виктора Васильевича тут домогаться.
Ко мне приходили и знаменитые артисты, отвергнутые штабом. Тане, например, кто-то внушил, что режиссер с мировым именем Никита Михалков слишком алчный и мечтает разбогатеть во время президентской кампании. Поэтому Таня Дьяченко отказалась от предложений Никиты Сергеевича. Михалков изложил мне суть своего замечательного творческого проекта, и я помог ему. Это была одна из сильнейших акций в выборной кампании.
Народный артист России Александр Абдулов тоже не понравился штабу. Он просил скромные деньги на теплоходную поездку по Волге — хотел проехать по провинциальным городкам со своим спектаклем «Бременские музыканты». На такие представления обычно приходят бабушки с внуками, радуются бесплатным билетам. Тут самое время попросить голосовать за Ельцина. Когда «отвергнутый» Александр Гаврилович пришел ко мне, ухе было поздно организовывать теплоход. Мы устроили несколько автопоездок по городам. А в Свердловск «Бременские музыканты» долетели на самолете «Антей». Там на одном из спектаклей присутствовала Наина Иосифовна и искрение нахваливала «работу» штаба.
Ближе к первому туру Ельцин стал устраивать банкеты с командой Чубайса в своей лучшей резиденции — в старом Огареве. Таня приглашала туда Гусинского, Березовского, Шахновского, Малашенко, Сатарова, Ослона (Ослон, кстати, действительно толковый специалист). Ей хотелось показать себя хозяйкой, принять этих деятелей за казенный счет как можно роскошнее. На десерт подавали клубнику, нашу, южную, специально доставленную в Москву самолетом.
