— Вы доложите об этом? — с трепетом спросила она Билли.
— Как только смогу, — ответил он, думая о несчастном Харрисе. — Это часть моей работы, принцесса.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Вблизи маленькая Джулия выглядела сногсшибательно. В эффектном вечернем платье и кроссовках она была неподражаема.
Девушка нервничала, но Билли чувствовал: нервозность как раз и была тем, что доставляло ей удовольствие. Она щебетала, словно в нее поместили батарейку, и задавала ему вопросы со скоростью света:
— Вы любите свою работу?.. Вам нравится опасность?.. Были вы когда-нибудь ранены?.. Что вы имели в виду, сказав «несколько раз»?..
Сквозь открытое окно в салон рвался ветер, и обдуваемые им светлые волосы Джулии разлетались во все стороны. Ерзая на сиденье, она требовала подробных ответов. Но Билли лишь отрицательно качал головой.
— Извините, мне неприятно об этом говорить, — наконец выдавил он. — Наводит на жуткие воспоминания.
По правде говоря, он гордился своими боевыми ранениями и хранил все три пули, которые хирурги извлекли из него, в шкафу в банке из-под арахисового масла. Впрочем, сейчас его больше беспокоило то, что, скорее всего, отправить Джулию Ропер домой будет непросто.
— Ой, мне ужасно жаль, — искренне призналась она. — Правда, я не хотела бередить ваши старые раны… — Она замолчала, осознав,
— Нет проблем, — пробормотал Билли.
Не часто он оказывался в столь неловкой для себя ситуации. Джулия, этот фонтан кареглазой восторженности, размахивала руками, ее подвижное лицо освещалось желтым светом от приборной доски. В ней не было ничего неестественного, ничего претенциозного. Женщина-ребенок. Так вот она какая Джулия Ропер. Наполовину девочка, наполовину взрослая, но явно жаждущая испытать вкус жизни со всеми ее приключениями и опасностями.
За всю жизнь Билли не доводилось встречаться с подобной женщиной.
— Есть у вас кто-нибудь дома, кому следовало бы позвонить? — спросил он резко. — Кому-нибудь, кто может о вас беспокоиться? Кому-нибудь, к кому вам необходимо вернуться домой?
Джулия отрицательно покачала головой и откинула волосы за уши.
— В общем, нет. Я оставила ему записку, просто на всякий случай. Я написала, что мне нужно уехать на пару часов и чтобы он не переживал…
— Мужу? — спросил Билли, так как этот вопрос казался логическим продолжением разговора.
— Нет. У меня есть брат Харрис. Нас с ним только двое.
— Тогда он точно сойдет с ума, когда поймет, что вы уехали, — сказал Билли, пытаясь пробудить в ее душе чувство вины. — Мне не хочется совать нос не в свое дело, но… когда точно вы уехали из дома?
— Я не знаю. Два, три часа назад, — Джулия пожала плечами.
— И за это время вы успели сжечь весь бензин, испытали приставания пьяного и вынуждены были сесть в машину к абсолютно незнакомому мужчине. Не слишком ли много всего, вы не находите?
— Зато я повстречала вас, — помолчав, ответила вдруг она. Глаза ее блестели как медные монеты, и яркий румянец проступил на щеках. — А вы, несомненно, самый интересный человек из всех, кого мне доводилось видеть в жизни.
Билли смутился.
— Тогда вы, должно быть, не часто покидаете дом. Что, кстати, может явиться основной причиной, из-за которой ваш брат будет волноваться. Вы с ним дружны?
— Да, — сказала Джулия, — и нет. Мы любим друг друга, но ни один из нас не испытывает полного удовольствия от своей жизни. Харрис долгое время выполнял функции отца, и это сказалось на его характере. Я же просто делаю то, что мне говорят.
— Вы поступаете так, как вам говорят? Ну, тогда это все объясняет. Ваш брат, должно быть, велел вам объехать за ночь всю Флориду.
— Очень смешно, — фыркнула она. — Только я не вижу преступления в недолгой поездке на машине.
— Сомневаюсь, что он посмотрит на это так же.
— Откуда вам знать? Вы ничего не понимаете, вы только что познакомились со мной, и вы совсем не знаете Харриса. Как вы можете вообще иметь обо всем свое мнение?
Билли поймал себя на том, что скрипит зубами. С маленькой леди трудно договориться. Он не привык иметь дело с женщинами, с которыми не мог договориться, и это слегка обескураживало.
— У меня нет никакого желания ссориться с вами. Я просто четко вижу ситуацию, когда кто-то отбивается от рук, вот и все. Вам нужно поехать домой и все еще раз обдумать.
— Со мной, — отрезала Джулия, — все в порядке, поэтому не переживайте. Боже, вы такой же, как и Харрис…
«Во мне нет ничего от твоего брата, — подумал Билли и с трудом удержался, чтобы не сказать это вслух. — Я знаю его, и я знаю тебя куда лучше, чем ты думаешь». Вместо этого он довольствовался другим ответом:
— Просто я мужчина, и мне известно, как мужчины всегда пекутся о тех, кого любят. Мой жизненный опыт несколько больше, чем ваш.
— Вы рассуждаете как телохранитель, — помолчав, ответила Джулия и отодвинулась, скрестив руки на груди. — Вам следовало бы познакомиться с моим братом. Уверена, вы стали бы закадычными друзьями.
Билли раскрыл рот, чтобы сказать ей, что у него нет ничего общего с ее чертовым братом, но сдержался.
— Как скажете.
— Вы часто так говорите?
— Что?
— «Как скажете». И когда вы произносите эти слова, они похожи на рычание, вот так: «Ка-ак ска- ажете».
Билли покосился на нее: она скорчила милую гримасу, сморщила носик и нахмурила брови. Видно, что она совершенно не стеснялась и не задумывалась над тем, какое обезоруживающее выражение приобретало ее лицо, когда она изо всех сил старалась изобразить рычание.
Билли не выдержал. Он отвернулся к дороге и слегка улыбнулся. Нет, так не пойдет… он не мог позволить себе потерять такую работу. «Никогда не путай дело с удовольствием… или как там еще, — твердил он себе. — Она — это твоя работа. Работа, работа, работа».
Несмотря на прочитанную самому себе лекцию, ему трудно было удержаться и не хмыкнуть. Он позволил себе бросить на нее быстрый взгляд, скользнул глазами по линии щеки и мягким изгибам полуоткрытых губ. Джулия, наверное, и не подозревала, что он сейчас пристально рассматривает ее. Она не имела ни малейшего представления о том, как струятся на свету ее волосы, не понимала, какими пьянящими и сочными кажутся для него ее губы. Она даже как-то непривычно приятно пахла, тонкий аромат, как музыка, плыл по замкнутому пространству машины.
— Проклятье, — тихо произнес он, уставившись вперед на дорогу.
— Что? — отвлеклась она от висящей прямо перед ними полной, как головка сыра, луны.
— Ничего.
Джулия вздохнула, откинув голову на сиденье.
— Сначала было «Ка-ак ска-ажете». Теперь «Ничего». Вам когда-нибудь кто-нибудь говорил, что вы
