пустынной. С одной стороны лес, с другой стороны лес. Ели, сосны, прочая растительность. Что хорошо, дорогу назвать прямой язык не поворачивается, поэтому прежде чем нас заметят, приближение опасности сто раз почувствую.
А вот засаду…
Но это так, отголоски паранойи. Напалм вон совершенно спокоен. Да и Шумову все по барабану. Правда, этот не дергается скорее от недостатка воображения и плохой информированности. Мне-то периодически выбирающиеся из Форта коллеги довольно жутенькую картинку жизни вне городских стен обрисовали.
Хотя здесь, может, и в самом деле бандитов нет. Грабить-то некого. Одни братья только и катаются. А те и сами любых бандитов на запчасти разберут и добавки попросят.
– Куда вы впилили-то? Может, отдохнуть остановимся? – не выдержал наконец Шумов. – Сейчас концы отдам…
– Курить меньше надо!
– Поздно уже курить меньше, – огрызнулся Алекс. – Вон полянка подходящая, дайте дух перевести.
– Не нравится мне елочка с черными иголочками, – указал я на росшее на опушке невысокое дерево. – Какая-то она беспокойная, не находите? Дальше идем.
– Делов-то, – усмехнулся Напалм и махнул рукой.
Охватившее странную елку пламя метнулось к верхушкам сосен, покрытые черными иглами лапы задергались, будто пытаясь убежать от огня. Минута, две – и от дерева остался лишь обгоревший ствол да усыпавший снег невесомый серый пепел.
– Готово!
– Так идти никуда не хотелось? – покачал я головой. – Ладно, привал.
– Слушай, Напалм! – Оживившийся Шумов вытащил из рюкзака алюминиевую кружку и набрал в нее снега. – Подогреешь?
– Легко.
Пиромант обхватил посудину двумя руками – и вскоре в ней забулькал кипяток.
– Зашибись! – Алекс опустил в воду чайный пакетик и предложил: – Будете?
– Ты не выбрасывай, на второй раз заварим, – предупредил его Напалм.
– И на третий. – Я стряхнул снег с вывороченной с корнем сосны и уселся на нее сверху. Насколько смог дотянуться, прошерстил ясновидением подлесок, ничего подозрительного не нашел и немного расслабился.
Вот сейчас чуток передохнем и дальше двинем. Долго сидеть нельзя – замерзнем. И так пальцы уже почти не шевелятся. Пироманту хорошо, а мне только и остается, что о ванне, полной горячей воды, мечтать.
Мечты, мечты…
– Евгений! – Шумов допил чай, передал кружку Напалму и уселся на ствол рядом со мной. – Думаешь, получится пятьсот тысяч за пирамиду выручить?
– А чего не получится? – усмехнулся я. – Заплатят, никуда не денутся.
– Оксана-то против.
– Не ей решать. Надо будет с людьми, принимающими решения, потолковать. Тогда ясность и появится. Заинтересуем их – все как по маслу пройдет. Провалим переговоры – придется денежки с боем выбивать.
– Не стоит особо на пятьсот тысяч рассчитывать. – Пиромант протянул мне кружку. – Гимназисты на сторону пирамиду продать не дадут. А значит, и платить больше оговоренного не станут.
– А почему на сторону не продать? – заинтересовался Алекс. – Евгений, ты же говорил…
– Эта угроза лишь инструмент повышения цены. – Я отпил мутного чая и, грея ладони о горячую кружку, тяжело вздохнул: – А так даже не стоит и пытаться. Мы ж вроде не самоубийцы.
– Гимназисты такого не простят, – кивнул Напалм, и мне почему-то показалось, что возможная потеря вовсе не маленькой суммы его не особо и волнует. Странно, на типа не от мира сего он непохож.
Реалист? Иллюзиями себя тешить не хочет? Ничего, мы еще повоюем.
– Да хотя бы и двадцать пять тысяч! – махнул рукой Алекс. – Я дом на «Поляне» куплю. И на жизнь останется. У меня ж дочка, хоть в нормальных условиях поживем. А то сейчас…
– С этим тоже не все так просто, – поморщился Напалм.
– Чего еще? – удивился Шумов.
– Продадим пирамиду гимназистам, Воевода нервничать начнет. А это чревато.
– Ему-то чего нервничать? – возмутился Алекс. – У Гимназии с Дружиной все схвачено!
– Так-то оно так, но не совсем так, – хмыкнул пиромант. – И отношения у них уже не те, и кучу неприятностей Дружина через это дело огрести может.
– Считаешь, Воеводе невыгодно усиление Гимназии? – задумался я. – А что за проблемы?
– Как обычно – Лига, Братство, Город.
– Значит, надо закрыть сделку раньше, чем о ней узнает Дружина и все остальные, – пожал я плечами, прекрасно понимая, что определенный резон в словах пироманта, несомненно, есть. Ох уж мне эта большая политика…
– Ладно, хватит время терять, – позвал нас Напалм и начал выбираться на дорогу. – Шевелитесь!
– Ты на «энерджайзерах», что ли? – Шумов сплюнул под ноги и со стоном поднялся со ствола. – А знаете, что я первым делом сделаю в Соколовском? Напьюсь! Вы как, составите компанию?
– Не, – отказался Напалм. – Я пас.
– Евгений?
– Тоже мимо.
– Чего вы такие скучные? – Шумов нагнал нас и зашагал рядом. – Грех не выпить-то!
– Нельзя нам, – объяснил пиромант. – Мы ж мутанты. Алкоголь на нас пагубно влияет.
– Да ну?!
– Слушай его больше, – усмехнулся я. – Выдумывает.
– То есть, – прищурился Напалм, – алкоголь на тебя положительно влияет?
– Сугубо отрицательно.
– Вот!
– А если по чуть-чуть? – предложил Шумов. – По соточке?
– Понимаешь, Алекс, – вздохнул я, – если мы наклюкаемся и потеряем над собой контроль, мало никому не покажется. Напалм вон и кабак запросто спалить может.
– И не только кабак, – подтвердил пиромант и вдруг остановился у торчащей из снега скалы, покрытой серым мхом. – А вот это дело!
– Это чего еще? – удивился Алекс.
– Страхогон. – Пиромант оторвал немного мха, размял его пальцами и спросил: – Есть бумажка?
– Держи.
Шумов достал из рюкзака тетрадь, оторвал половину листа и протянул Напалму. Тот сноровисто свернул самокрутку, запалил и затянулся едким дымом. Немного постоял, покачнулся, начал заваливаться на спину, но тут же пришел в себя и ухватился за дерево.
Расплывшийся в блаженной улыбке пиромант сунул косяк Алексу, тот вдохнул полную грудь дурмана и, не удержавшись на ногах, уселся прямо в снег. Вздрогнул, захихикал и протянул самокрутку мне.
– Не надо, – покачал я головой, с усмешкой наблюдая за идиотскими улыбками спутников. Мне еще дури не хватало для полного счастья. И как теперь их дальше вести? Ну Напалм, ну удружил!
Впрочем, отпустило парней в один миг. Вот еще только ничего не соображали и блаженно улыбались – и уже задумчиво затылки чешут. Что им привиделось, интересно?
Впрочем, по барабану. Мне – нельзя. Мало ли чего альтер эго за период беспамятства выкинуть успеет.
– А почему страхогон? – спросил Алекс.
– Он какие-то вещества выделяет, когда их концентрация в воздухе большая – у человека чувство страха притупляется, – объяснил Напалм.
– Вот оно как, – хмыкнул Шумов, и мы отправились дальше.
Отправились – и шли, шли, шли. Солнце успело подняться, недолго повисело в небе и начало клониться к горизонту, а мы все так и топали по лесной дороге, петлявшей меж холмов. И хоть устали как собаки, о привале никто и не заикался – нам бы до Соколовского к вечеру добраться. В чистом поле или даже лесу
