Инна зябко передернула плечиками.
— Да что вы говорите? — изумился Роман. — Где вы ее видели? В жизни столько интересного, что прямо страшно: что-то не заметишь, иное пройдет мимо, и не поймешь, как это было важно для тебя. Раньше у меня каждая минута была расписана. Вы думаете, когда я выучил французский? Дома, когда строгал, пилил, паял. Включал проигрыватель с пластинками уроков французского языка, ловил по приемнику Париж — привыкал к звучанию чужой речи, к оттенкам произношения. Брал учебники в метро, троллейбусы... Все время занят, может, поэтому у меня так мало друзей, что, конечно, плохо, но, честное слово, это не от эгоизма, а от вечной спешки.
— Это раньше, а сейчас?
— Теперь появились вы, — вздохнул Роман.
— И весь строгий распорядок полетел вверх тормашками?
Музыка смолкла, Роман и Инна возвратились к столику. Французы еще немного поболтали о том о сем, стали прощаться, им завтра рано вставать, программа насыщена.
— Мы очень рады с вами познакомиться. — Тереза улыбнулась своей ослепительной улыбкой кинозвезды с обложки журнала. — Только вначале у нас было неважное настроение: у входа в отель какие-то молодые люди пытались что-то купить у Жана.
— В семье не без урода, — расстроился Роман, — В сожалению, есть еще и такие субъекты.
— Я их, как это по-русски... послал далеко. — Жан заулыбался. — Тереза преувеличивает — этот пустяк не может испортить настроение. Нам еще столько предстоит увидеть! Вокруг столько необычного! В Париже будет о чем рассказать друзьям. Масса впечатлений!
— Они иностранцы, — сказала Инна, когда попрощались с французами. — Путешествуют, вот им и кажется все экзотичным.
Роман уловил в ее тоне легкую, чуть приметную зависть. Это удивляло.
— Какие все-таки подонки, эти приставалы, — возмутился он, — без чести и совести, за тряпку душу готовы заложить.
Инна догадывалась, что это, наверное, Князь с компанией хотели разжиться «товаром». Она ничего не ответила Роману, будто и не заметила его негодования.
— Вы видели, как она одета? Попробовала бы я найти такую «скромненькую» джинсовую юбочку в наших магазинах.
— Чепуха какая, — вконец рассердился Роман. — Сегодня их еще нет у нас в магазинах, завтра будут. Да и в юбке ли счастье? — Он покраснел, почувствовав, что слова прозвучали двусмысленно. — Вы заметили, как удивился Жан, когда я говорил о профессиональной подготовке молодежи в нашей стране, о том, что везде требуются рабочие, специалисты? Помните, как он рассказывал о французских безработных? Я сам сколько раз слышал по радио из Парижа о забастовках, стачках, локаутах! Что это, от хорошей жизни?
Инна промолчала, а Роман видел, что не убедил ее. Конечно, будь на его месте отец, он бы нашел более весомые аргументы. А то увидела джинсовую юбочку и растаяла...
— Не будем ссориться, — сказала Инна. — Да и пора уже собираться. Выпьем кофе и пойдем, вас, наверное, родители заждались. Ведь вы не из тех, кто проводит вечера вдали от родного очага.
— Меня ждет только сестра. Конечно, волнуется, вы правы, надо закругляться.
— У вас нет родителей? — спросила Инна.
— Это длинная история, — уклончиво ответил Роман. — Кстати, вас тоже ждут...
— Вот в этом вы ошибаетесь, образцово-показательный Роман.
— А муж?
Все равно этот вопрос надо было задать рано или поздно. Сейчас самое время. Роману казалось, что он спросил небрежно, мимоходом, как о ничего не значащем. Но голос его предательски дрогнул, и глаза он отвел в сторону, чтобы не выдали, с каким напряжением ждет он простого и короткого: «Я не замужем». И все бы стало на свои места, снова было бы с Инной так же хорошо, как в предыдущие вечера.
— Идемте, Роман, — сказала Инна. — Неприлично уходить последними.
Действительно, в ресторане оставалось всего несколько посетителей и среди них паренек с мятой физиономией и его подруга в мини.
Инна перехватила взгляд Романа, спросила:
— Нравится телочка?
— Кто? — изумился Роман, не ожидавший от Инны такого вульгарного тона.
— Вот та, с Мариком? — Инна злилась, она уводила разговор в другое русло.
— Кому она может нравиться? — Роману вопрос показался даже странным.
— Конечно, не вам. — Инна снова хорошо владела собой. — У нее колени ниже юбки, но и привлекательность гораздо ниже ординара.
Роман засмеялся, Инна и в злости бывала хороша. Они рассчитались с официантом, и Инна проворковала:
— До следующий встречи, шеф.
— Заходите, — пригласил официант.
— Постараемся.
Романа удивляло умение Инны говорить со всеми легко и свободно. Даже со случайными знакомыми она разговаривала непринужденно, словно не раз встречалась раньше.
Инна предложила немного пройтись, и они пошли по улице, мимо телеграфа, магазинов с освещенными витринами. В этот поздний час толпы гуляющих значительно поредели, и все равно прохожих на этой улице было много, встречались оживленные группы молодежи, кто-то куда-то торопился, другие, как и они, неспешно прогуливались. На Центральном телеграфе стрелки часов приближались к двенадцати, и Роман подумал, что это свинство с его стороны — Лина беспокоится. Ресторан на него не произвел особого впечатления. «Посвящение» в мир взрослых развлечений прошло без должного эффекта.
— Молчите? — спросила Инна. — Вам ведь хочется все узнать, до деталей. Как, что и почему? Я заметила — вы такой дотошный. У меня в детстве был один знакомый мальчик, так он игрушками не играл, он их сразу же разбирал на части, чтобы докопаться, из чего сделаны. Смотрите, разломаете меня, будете жалеть: я игрушка красивая и дорогая.
Роман хотел возразить, что человек не игрушка и разбирать его на части опасно, но понимал, что Инна сейчас слышит только себя, иногда она становилась такой, будто одна во всей вселенной и мир вертится вокруг нее.
Он осторожно заметил:
— Я и права спрашивать вас не имею. Кто мы? Случайно встретились...
— ...И вскоре разойдемся? — подхватила Инна. — Вот, вот, все вы одинаковые.
— Кто «мы»?
— Мужчины, кто же еще?
Конечно, приятно, что умная, красивая Инна видит в нем не мальчишку из ПТУ, а настоящего мужчину. Он знал, что выглядит старше своих лет; и рост, и широкие плечи — спасибо боксу, — и та несуетливая уверенность, которая приобретается у станков в заводских цехах. На заводе его никто не считал мальчишкой, и опытный слесарь, передавая Роману на время отпуска свой станок, сказал: «Мне бы твои знания, парень, я бы из машины вдвое выжал». Роман «вдвое» не выжимал — для этого требовались опыт и сноровка, но мастер был доволен его работой.
Но то на заводе, а с этой девушкой сложно — каждую минуту она другая. Теперь он уже не сомневался: все, что сказала Лина, правда. Непонятно было, зачем только Инне понадобилась вся эта игра в знакомства и свидания. Ведь не может быть, чтобы просто так, от скуки, от нечего делать. Какой смысл вертеть карусель из слов, улыбок, прогулок, если за всем этим пустота?
А если все наоборот — искренне и чисто? Если он, Роман, ей так же дорог, как и она ему — девушка, лучше которой, как там ни было, просто нет?
Роман не знал, что и подумать.
Шли они медленно, и улица открывалась им навстречу нарядная, по-вечернему притихшая, вся в огнях.
Инна, приноравливаясь к Роману, тоже старалась идти неторопливо, но ей это давалось с трудом.
