— Можешь выпить, не сдерживаясь. За руль твоей машины посажу нашего парня, он доставит, куда скажешь. Выпей, Марк, это помогает, — сказал тихо подошедший Бредихин.
Марк ответил:
— Не могу. Не лезет. Проклятая жизнь…
— Жизнь сама по себе хорошая, ценная вещь, — задумчиво протянул Бредихин. — И как говорится, для кого проклятая, для кого иная…
Марк и Рита отвезли Елену и поехали к себе домой. По дороге Рита все-таки всхлипнула:
— Ты почему у неё не остался? Утешил бы. Есть примета: трахнуть вдову в день похорон — это к будущей вечной любви.
— Гадость какая! — хмуро бросил Марк. — Не выступай, Ритка, я понимаю, на что ты намекаешь. Только глупости все это…
— Ты будешь со мною? — с робкой надеждой спросила Рита.
— По старым тропам я не хожу. Ты теперь моя жена.
Вскоре Елена позвонила и попросила Марка пойти с нею на кладбище. Марк пошел и сделал все по- человечески: заплатил за уход за двумя могилами, попросил посадить цветы, расширить и покрасить ограду. Могильную плиту Елена заказала сама. Пришел мастер из камнерезного цеха, она показала ему могильную плиту Марка и сказала: «Сделайте точно такую же с этой вот надписью…»
Она была очень аккуратной во всех своих делах — Елена Яковлевна, добросовестно относилась к выполнению обязанностей, в этом случае — вдовьих. Ей бы быть супругой богатого делового человека, держать открытый дом, по просьбе гостей играть для них на скрипке, родить на радость мужу парочку симпатичных ребятишек… Но судьба распорядилась иначе: она стала женой невезучего героя Чечни, а после «похоронки» на него вышла за его друга, который, как она узнала лишь после его смерти, был тесно связан с братвой. Бог мой, что сказали бы папа и мама!
Елена попросила Марка хотя бы первые после гибели Олега недели по субботам посещать с нею кладбище. Он тоже считал это своим долгом. Они подолгу молча стояли у могил, каждый думал о своем. Для Марка это были нерадостные размышления, он уже был убежден, что Олег получил пулю в спину, а это значит, что стреляли свои. Он не боялся смерти, встречался с нею не раз, но мысль, что его уложат под уже давно дожидавшуюся его могильную плиту, вызывала приступы отчаяния и ноющей головной боли. И ещё он с тоской думал, что затишье на фронтах криминальной войны вскоре закончится и он получит новый «заказ»…
В такие минуты его и увидел у могил с подачи Симы-пономаря Алексей Костров. Он ещё не знал, зачем ему может понадобиться этот мрачноватый, навсегда ушедший в себя парень, но становилось все более ясно, что в одиночку то, что он решил, ему не выполнить. Их жизненные дороги должны были пересечься и до этого оставалось уже совсем немного времени.
Как и обещали авторитетные участники «собрания» за круглым столом, их люди провели тщательное расследование. И через какое-то время Юрий Игоревич Штырев, он же Штырь, который из уважения к Андрею Ивановичу взял на себя роль «старшего», назначил Алексею встречу.
— Ну что, молодой, — спросил он, — по-прежнему стоишь на своем?
Алексей подтвердил: от планов не отказался.
— А что твой друг-«важняк» из прокуратуры?
— Ничего… Пусто у них. Да и рвения особого не проявляют, есть дела и поважнее этого.
— Во народ! — констатировал Штырь, мужик с многолетним опытом. — Если кого-то пришьют из популярных, эстрадного запевалу или телевизионщика — раскудахчатся на всю державу. А просто честных — тех хоть пачками на тот свет пусть отправляют…
Он был прав, и Алексей не стал с ним дискутировать на злободневную тему о преступлениях и наказаниях. Именно так назывался его еженедельник, в котором и сейчас он изредка публиковался.
— Слушай сюда, — сказал Штырь. — Тех двух ретивых, что расстреляли похоронщиков в ресторане, среди живых уже нет.
— Точно?
— Куда уж точнее. Их после того, как они сделали это черное дело, убрали свои же, чтобы обрубить концы. Потому и мыкается твоя прокуратура: ищет живых, а они уже давно трупы и лежат на благасовском кладбище под гробами почтенных граждан.
— Откуда вам такое известно? — недоверчиво спросил Алексей.
— Следствие ведут знатоки, — скупо улыбнулся Штырь. — У нас свои методы и свои доверенные люди.
Заметив, что не убедил Алексея, снизошел до объяснений:
— Не ломай головку, молодой. Все просто… Мы за нужную информацию очень хорошо платим. Человек один раз заложил своих корешков и может год жить безбедно.
Они встретились у выезда с оживленной бензоколонки на Юго-Западе: две машины заправились, их владельцы подошли друг к другу, чтобы перекинуться парочкой слов.
— Я вам задолжал? — спросил Алексей, услышав, что информация оплачивалась.
— Нет. У нас свои правила, и лучше тебе о них не знать. Хоть ты и зять уважаемого Андрея Ивановича, но все равно зверь из другой стаи. Да ты не торопись обижаться — Юрась в этом деле поучаствовал…
Андрей Иванович выполнял обещание, данное Алексею — помочь ему в розыске. — Мне показалось… что на своем «авторитетном» совете вы поручили Андрею Ивановичу сообщать мне результаты вашего расследования, — сказал Алексей Юрию Игоревичу.
Игорь подтвердил:
— Да, так предполагалось. Но потом решили: пусть Андрей Иванович постоит в стороне. Ты ведь можешь зашебуршиться, подставиться… Побережем Андрея Ивановича, на нем лежит огромная ответственность и за другие дела…
— Понимаю, — задумчиво протянул Алексей.
— Ты не понимаешь, а лишь предполагаешь. А поймешь, что к чему, когда-нибудь попозже. Внимай дальше. Сейчас пойдет самое интересное. Тот, кто заказывал расстрел, тоже нам теперь известен. Мы грешили вначале на Мамая, к нему и сейчас остались большие вопросы. Но не он заказывал и оплачивал музыку.
— Тогда кто же?
— Я назову, но пообещай, что сразу не побежишь его мочить. Надо чуток выждать. Назревают события… — туманно выразился Штырь.
— Хорошо. Чуть раньше, немного позже… Кто?
— Его высокоблагородие бывший полковник Волчихин, — с усмешечкой ответил Штырь.
— Не может быть! — воскликнул Алексей. — Весь такой… Такой…
Он вспомнил Волчихина — респектабельный, с благожелательной, открытой улыбкой господин.
— Такой-такой! — передразнил слегка его Юрий Игоревич. — Матерый проходимец — прошел через «органы». И кликуха у него соответствующая — Волк.
— Но зачем ему это?
— Можно предположить. Нацелился на «Харон». И не один, а вместе с Виолеттой Благасовой… Ты её видишь, Алексей Георгиевич?
— Нет. Звонит иногда, о здоровье и самочувствии справляется.
— Мой совет — избегай её. Не все с этой дамочкой чисто.
Алексей подумал, что прокуратура не могла найти убийц похоронщиков, а эти вот взялись и… прояснили. Может потому это, что прокуратура — внешняя сила, а Штыри из той же среды, в ней варятся и её законы знают.
— Твоя информация о тайниках с наркотой в могилах подтвердилась. Мамай оскверняет могилы православных. И это непростительный грех… Нам это ни к чему…
Произнес это Штырь так, вроде бы угрожал неизвестному Алексею Мамаю.
— Может, вы уже выяснили и то, кто убил Олю Ставрову, мою первую супругу, в Анталии? — дрогнувшим голосом спросил Алексей. Уж этот-то убийца его, и он никому не уступит права свершить приговор, который вынес. Ставрова и Брагина он не знал, хотя по рассказам Оли и виделись они ему
