повернулась, чтобы закрыть за собой дверь, когда внутрь скользнула неясная фигура, и она почувствовала прикосновение живой, теплой руки. Это не привидение, слава богу.
— Джейн!
— Алекс? Что вы здесь делаете?
— Мне не спалось. Тебе тоже, как я вижу?
— Я захотела поесть, — прошептала Джейн. — Спальня леди Элинор через две комнаты отсюда. Как бы она не проснулась.
— Тогда лучше закроем дверь.
Это было не совсем то, на что Джейн намекала.
— Я не знала, что вы приехали, — произнесла она, не повышая голоса.
Алекс зажег свечу и повернулся к ней. Он был полностью одет. Джейн, застеснявшись своего вида, быстро залезла в постель и спрятала под одеялом замерзшие ноги. Алекс непринужденно присел на край кровати.
— Тебя не было, когда я приехал, а мне хотелось с тобой поговорить. Когда мы поняли, что ты сегодня больше не появишься, я решил дождаться утра. Спать не хотелось, я вышел прогуляться, а, вернувшись, понял, что не спится не только мне.
Он взял ее холодные руки в свои.
— Джейн, я чувствую, с тобой что-то происходит. Скажи, в чем дело? Может, тебе жаль покидать Амбергейт? Я понимаю, это тяжело, но ты сможешь приезжать сюда! И потом, у тебя же будет свой собственный дом.
Сердце Джейн сжалось. Разве можно сравнить Амбергейт, такой привычный и уютный, с холодными поместьями Делагэ? Она поежилась.
— Да мне и дюжина домов не заменит этот! Я не хочу быть герцогиней, чтобы передо мной заискивали люди, которые в ином случае и не посмотрели бы в мою сторону! Ничего этого мне не нужно!
Алекс не шелохнулся. Его лицо оставалось в тени, он еще крепче сжал руки Джейн, и она попыталась выдернуть их.
— Чего же ты хочешь?
— Хочу, чтобы ты любил меня! Хочу, чтобы ты любил меня так же, как я люблю тебя. Это все, чего я хочу, и без этого все не стоит и ломаного гроша!
Алекс внезапно выпустил руки Джейн и, резко наклонившись, обнял ее и поцеловал в губы.
— Алекс…
— Тесс. Не шуми, а то проснется леди Элинор!
— Ох!
Джейн, чувствуя, что силы покидают ее, откинулась на подушку.
— Я тоже люблю тебя, — продолжал Алекс, низко наклонившись к ней. — Любимая моя, мне казалось, это очевидно для всех!
— Ох!
— Ты еще что-нибудь можешь сказать? — В голосе Алекса слышался смех. — Обычно ты за словом в карман не лезешь!
Он снова впился в ее губы, и она с легким вздохом откинулась назад, скользя пальцами по его спине. Между тем пальцы Алекса проворно развязали тесемки ее скромной ночной рубашки и коснулись ее груди. Джейн выгнулась дугой от пронзительного ощущения, захватившего ее целиком, и вцепилась в его спину. Пусть это и неприлично, но она не хотела, чтобы это кончалось.
— Джейн, нам надо остановиться. Я не хочу нарушать приличия и соблазнять тебя в доме твоего брата, — хрипло произнес Алекс, отрываясь от нее. — Видит Бог, это получилось само собой.
Он отодвинулся на самый край кровати.
— Ты все еще сомневаешься в том, что я люблю тебя?
Джейн улыбнулась в темноте.
— Нет…
— Я не буду столь сдержанным в нашу брачную ночь, это я тебе обещаю!
Джейн натянула одеяло до подбородка. Какое это счастье — знать, что тебя любят.
— Надеюсь, не будете, ваша светлость, — жеманно проговорила она.
Утром они встретились за столом, и оба делали вид, будто ничего не произошло. Однако сразу после завтрака оба с неприличной поспешностью покинули столовую и скрылись в саду.
— Как ты могла подумать, Джейн, что я тебя не люблю?
— Ну, во-первых, твое обещание деду…
— И что из того? Я очень рад, что выполню обещание, но женюсь-то я вовсе не из-за этого!
— Но ты же сам назвал это удачным решением!
— Да, я помню — несколько растерянно произнес Алекс. — Но это верно лишь частично; я тогда не сказал всей правды — потому захотел жениться на тебе практически сразу, как только тебя увидел! Потребовалось какое-то время осознать это, потому что я сторонился женского общества… — Он запнулся. — Что ты так на меня смотришь?
— Я не хотела вспоминать о леди Деннери, но, вижу, придется! Как человек, не любящий женское общество, объяснит свое поведение?
Алекс рассмеялся.
— Ладно, признаюсь, я ошибся. Она взяла меня в осаду, а я бессознательно старался освободиться от воздействия, которое оказывала на меня ты. Надо ли говорить, что без толку? Но знай — моей любовницей она не была!
Джейн хмыкнула.
— Я уверена, ее влекла герцогская корона.
— Тебе она пойдет больше.
Джейн с трудом сдержала улыбку. Надо было выяснить еще одну вещь.
— А как насчет твоей любви к жене?
— К кому? К Маделайн?! Но я же рассказывал тебе! — Алекс посерьезнел, и у девушки замерло сердце. Она была уверена: он не станет кривить душой, и признается, что, хотя и любит ее, Джейн, все равно не может забыть свою прекрасную герцогиню.
Алекс показал рукой на скамью. Они сели.
— Да, я действительно любил Маделайн, когда мы поженились, — начал он. — Она была красива, а я молод и не слишком умен. Даже когда все пошло наперекосяк, я продолжал надеяться, что дело можно поправить и Маделайн меня снова полюбит. Понадобилось много времени, чтобы до меня дошло.
— Что дошло?
Алекс пожал плечами.
— Да то, что Маделайн была неспособна кого-то любить, кроме себя. Она хотела только получать. Она жаждала всего — богатства, власти, любви — но взамен не давала ничего. — Алекс тряхнул головой. — Вот когда я это понял, любовь окончательно умерла. — Алекс наткнулся на сочувственный взгляд Джейн и сжал ее руку. — Я сказал тебе, что не хочу твоей жалости, помнишь? Так вот, я сказал это не потому, что еще испытываю что-то к Маделайн, а из-за того, что уже любил тебя! И хотел от тебя не жалости, а совсем другого. Хотел настоящей любви!
— А я подумала… Там, в Мэладоне, когда ты показал мне ее портрет, я решила, что этим ты хочешь продемонстрировать, что любишь ее по-прежнему, и специально повесил портрет на самое видное место…
— Я практически не бываю в Мэладоне, — отозвался Алекс. — Дом до последнего времени сдавался в аренду, и я даже забыл про этот портрет. А в тот вечер я хотел рассказать о том, что было у нас с Маделайн, и признаться тебе в любви. Но ты взяла и убежала, и я решил, что еще не время.
— Ах, если бы я знала! Как мне было тяжело! Я же была уверена, что ты сделал мне предложение только из-за своего обещания, а никакой любви нет и в помине!
Губы Алекса изогнулись в улыбке.
— Ну, вот видишь, сколько мы с тобой наделали ошибок, но я надеюсь, впредь мы будем понимать
