– Еще неизвестно, можно ли жить в старбекском доме, – проворчал Адам. – Да и вообще, Эннис, мне все это не нравится. По-моему, это неразумно – жить одной в Старбеке, когда вокруг такое творится. У меня есть идея получше. – Он поискал глазами и, увидев своих родных, сделал им знак подойти. – Почему бы вам не побыть несколько дней в Айнхоллоу? Там мы сможем спокойно все обсудить, да и я не буду волноваться. А в Старбек съездим вместе, посмотрим, что там можно сделать.
– В самом деле, леди Вичерли… Эннис? Это будет замечательно! – обрадовалась леди Эшвик. – Мы с Эдвардом и Деллой отправляемся прямо сейчас, но, если вам неудобно поехать с нами, можете приехать попозже.
– Я так и сделаю, спасибо, мэм, – сказала Эннис. Ей стало страшновато: уж больно рьяно к делу подключились все Эшвики.
Глава десятая
Смеркалось, когда карета Эннис покатила вниз в Уошборнскую долину. Всего пятнадцать миль от Хэррогейта, а казалось, будто ты попал в иной мир, где не было аккуратных городских домов и чистых улиц, порядка и удобств цивилизации – лишь холмы да клубящийся над низинами туман.
Карета резко остановилась, и Эннис чуть не упала с сиденья. Она открыла окно.
– Барни, в чем дело?
– Впереди пожар, леди Вичерли, – ответил кучер.
Эннис вытянула шею. Метрах в пятидесяти горело какое-то строение.
– О, да это же дом смотрителя! Мистеру и миссис Касл, наверное, нужна помощь. Я пойду посмотрю.
– Я сама!
Эннис выхватила из кобуры дорожный пистолет и спрыгнула на землю, не слушая возражений кучера.
Подойти, чтобы проверить, спаслись ли жильцы дома, было невозможно. Эннис замерла на месте, молясь об их спасении и надеясь, что им удалось вырваться из огня.
Вдруг воздух разорвали крики, перекрывшие гул пожара. Шум приближался. Эннис оглянулась и увидела бешено мчавшуюся по направлению к ней карету.
– Леди Вичерли! – кричал Барни. – Мэм, быстро садитесь! Они идут!
Но бежать до кареты было слишком далеко. Дорога внезапно заполнилась людской массой. Силуэты четко прорисовывались на фоне огня. Некоторые были вооружены кузнечными молотами, другие – пистолетами и ружьями. Все были в масках.
Эннис, зажав себе рукой рот, прислонилась к изгороди, стараясь остаться незамеченной.
Всадник на резвом гнедом коне, подскакав, развернул коня перед горящим домом и закричал, перекрывая шум ветра и огня:
– Эти ворота здесь ни к чему. Вы согласны со мной?
– Да! – заорала толпа.
Конь шарахнулся от жара, всадник снова развернул его.
– Так что мы с ними сделаем?
Вместо ответа какой-то человек отделился от бушующей толпы, подняв над головой молот. По толпе пробежал вздох, когда молот ударил по дереву, а затем люди с воплями ринулись вперед и принялись крушить ворота, превращая их в пищу для костра. Кто-то бросил факел, дерево занялось, к небу взвился восторженный рев.
Толпа была в исступлении, неуправляемая и непредсказуемая. Пламя, взметнувшись вверх, высветило стоявшую неподалеку карету. Люди с криками бросились к ней.
У Эннис вырвался сдавленный крик ужаса, но тут в свете пожара она увидела, как Барни соскакивает с козел, и облегченно вздохнула. Подавшись назад, она нащупала ногами небольшое углубление под каменным основанием изгороди, упала в него и попыталась зарыться в сухую траву и солому. Люди, что-то крича, пролетали над ней. Один из них споткнулся и чуть не наступил на Эннис, она подняла пистолет.
Сильная рука схватила ее за запястье, и знакомый голос проговорил:
– Хорошо хоть не забыли взять его с собой. Эннис бессильно обмякла, Адам подхватил ее, она прижалась к нему, повторяя: “Слава богу, ты здесь, Адам”, а потом все куда-то исчезло.
– Эннис! Эннис, ты не ранена?
Сколько длился ее обморок, Эннис не знала, но в голосе Адама звучало беспокойство. Она приподняла голову.
– Нет, по-моему, нет. – Эннис пошевелилась. Тело затекло и побаливало, но никаких повреждений не было.
– Надо тебя вывести отсюда, – сказал Адам, ставя ее на ноги. – Они на нас не нападут, но медлить нельзя.
– Не нападут? – недоверчиво переспросила Эннис. – Адам, ты что, не видел, что творится? Это же бунт! Эти люди опасны!
– Знаю, дорогая. И все-таки не думаю, чтобы нам что-то грозило. Уошборнцы не нападают на своих.
Эннис принялась отряхивать юбку.
– Хотелось бы мне поверить. Но какие же мы свои? Мне это не нравится.
