Глава президентской администрации ничего не ответил, просто сделал резкий отмахивающий жест ладонью в сторону Родиона, а потом решительно пошел к выходу.
24
— Нам вот тут пришел пакет, — сказал Родион на следующий день. — Я даже боюсь его вскрывать. Скорее всего, он от Шестова.
— Вы что, думаете, он пришлет бомбу? — спросила я. — По его же собственному выражению, он не мельчит. Я вот боюсь, как бы ему не пришла в голову блажь купить все окрестные дома. Бр-р!
— Я жду посетителя, — коротко сообщил босс. — Кстати, звонят в дверь. Вот и он.
— Только не говорите, что вам удалось залучить в гости самого Романа Юрьевича.
— Ну что ты, Мария!.. Машины его сопровождения не поместятся в наш дворик. Да ему и не до нас. Помнишь, он вчера говорил, что работает по оборонному контракту общей стоимостью два миллиарда долларов? Этим уже забиты все СМИ. Ему сейчас не до нас.
Я пошла открывать дверь. На пороге стоял Сережа Воронов.
— Странно, — сказал он, не здороваясь и едва сдерживая улыбку, — сейчас встретил во дворе Женю Корнеева, так он окольными путями… и утек! О долге и не заикнулся.
— Еще бы он заикнулся, — сказала я, — наверное, заикался бы всю оставшуюся жизнь. Ты проходи, Сережа. Есть небольшой, совсем небольшой разговор.
— Опять? Сколько же можно болтать? Я вот сегодня хотел на работу устраиваться.
— Куда?
— Да там, — неопределенно махнул рукой Сережа. — Есть место, я сам нашел. Без протекции.
Последнее он сказал почти что с вызовом, в упор глядя на меня.
Через минуту он сидел в кабинете босса. Здесь же оказались Светлана Андреевна и Бубнов. Родион Потапович торжественно оглядел их и сказал:
— Ну вот, собственно, и все. У меня только один вопрос к вам, Светлана Андреевна. Если вашего давнего… гм… любимого человека зовут Роман, то почему вы называли его Поль? Мы делали отсыл к имени Павел, таким образом возникла ложная версия.
— А… это очень просто. Мне не нравилось его имя. Рома — не все дома, — проговорила она. — У меня был кот Наполеон, сокращенно Поль, вот я и Романа называла Поль. Боже, как давно это было, господи!..
Родион смотрел на нее печально, но без сожаления и, мне кажется, без сочувствия.
— Дело можно считать завершенным, — сказал он. — И, как никогда, верна пословица: паны дерутся, а у холопов чубы трещат. Все вы попали в сферу взаимодействия двух громадных кланов. Никому мало не показалось. Половцев хотел усилиться за счет ослабления Шестова, и потому он выбрал самое слабое место. Роману Юрьевичу, мне думается, еще нужно покопаться у себя в хозяйстве, мне кажется, что среди ближайших его доверенных людей есть засланный казачок. Впрочем, если это понятно мне, то ему это понятно точно так же. Так что, быть может, казачок уже выявлен и обезврежен. Все оказалось как нельзя проще. Половцев — неплохой психолог. У Шестова комплекс вины перед вами, Светлана Андреевна, и перед вами, Сергей, хотя он никогда не сознается в этом ни себе, ни тем более вам. Именно в это единственно слабое место олигарха и бил Половцев. Он поставил под контроль своих людей и Сережу, и Светлану Андреевну, и вас, Геннадий Ильич. Все было сделано с расчетом на то, что узнает Шестов. Все очень просто. Психологические маневры Половцев сочетал с вполне даже оперативными — взять хотя бы эти взрывы. Антон Николаевич понимает, что империя Шестова ему не по зубам, и пробил подленько, ниже пояса. Впрочем, Роман Юрьевич теперь даже рад. Что бы ни делалось, все оказывается к лучшему — для него. Сережа своим экспансивным выступлением снял с него ответственность. Перед самим собой. Но тут я вхожу в дебри психологии, к тому же такой, как психология великого и ужасного олигарха. В общем, он прислал мне чек, на обороте которого написал — собственноручно, кстати: «Половину денег постарайтесь отдать. У вас это лучше получится». Кому отдать, понятно. Ай да Роман Юрьевич!
— А на какую сумму чек?
— Миллион, — тонким голосом ответил Родион. Светлана Андреевна встала:
— Миллион? То есть мне… нам… пятьсот тысяч долларов?
Родион взглянул на нее, и мне показалось, что в его взгляде блеснуло презрение.
— Светлана Андреевна, эка невидаль, — сказал он. — Мне кажется, что у вашего друга Геннадия Ильича общая сумма состояния и побольше. Миллионов пять, если с недвижимостью. Так что вам все дороги открыты.
— Мы можем идти? — с неприятно поразившей меня поспешностью спросила она.
— Да. Вот чек. Геннадий Ильич, половину суммы перечислите на расчетный счет нашего бюро, вот он. Уф-ф-ф! Вот теперь можно всю оставшуюся жизнь ничего не делать.
Сережа Воронов смотрел, щурясь и кривя угол рта, но ничего не сказал.
— Кстати, — уже на пороге спросил его Родион, — а куда ты хотел устраиваться на работу?
— Да в охранную фирму «Центурион», — ответил тот. — А что, солидная контора. Там требуются физически крепкие мужчины, отслужившие в армии. Лицензию на ношение оружия получу в течение месяца. Так что у меня все нормально. До свидания.
После его ухода босс уселся за ноутбук и, бормоча что-то под нос, уставился в экран. Его длинные пальцы волной пробегали по клавишам. Получив, должно быть, ответ на интересующий его вопрос, он откинулся на спинку кресла и закурил сигару. Сквозь кольца сигарного дыма до меня донеслось:
— Н-да… не мытьем, так катаньем.
— Вы о чем, босс? — спросила я.
— Да так. Уточнил насчет этой фирмы «Центурион». Наивный мальчик… Фирма «Центурион» входит в сферу влияния банка «Синтез», банк «Синтез» чуть ли не на днях объединяется с «Империя-банком», вливается, так сказать, в более крупное финансовое образование. А кому принадлежит «Империя-банк», думаю, напоминать не надо?
ЭПИЛОГ
Прошло около месяца.
— Я так и знал, что она поедет в Париж, — сказал босс, — жизнь ее ничему не научила. Есть определенный сорт людей, которые ничему не учатся. Я даже уверен, что она не станет выходить замуж за Бубнова. Она думает, что теперь, когда она получила деньги, то весь мир снова будет у ее ног. Вертихвостка. Кстати, это любопытно, Мария. Вот, взгляни.
И он протянул мне черно-белую фотографию. «Та самая? — спросили мои глаза. — Да?» — «А как же, — ответил взгляд босса, — та самая, от которой Светлана Андреевна изволили-с потерять сознание».
Я взглянула. На фотографии был изображен молодой человек лет двадцати. Я твердо знала, что это и есть Роман Шестов в молодости, но между этим юнцом с еще не во всем определившимися чертами, широко расставленными пытливыми глазами и выпуклым, с шишечками, лбом, было мало общего с могучим олигархом.
— А он был в юности ничего, — сказала я. — Сережа похож на него.
— Тебе, кажется, не так давно казалось, что Сережа и на Птахина похож.
— Ну, Родион Потапович, »— отмахнулась я, — все люди родственники! Между прочим, недавно европейские ученые доказали, что все люди нашего континента происходят от семи, всего семи женщин! И это достоверный, генетически доказанный факт, а не миф о праматери Еве!
— Ну, ну, хорошо, будем считать, что вывернулась, — одобрил босс. — А помнишь, Мария, я точно перед приходом к нам Светланы Андреевны — тогда, в первый раз — рассуждал о том, что женщины действуют на мужчин оглупляюще и заставляют совершать такие поступки, на какие сильный пол никогда бы не пошел, будучи, что называется, в сознании. Так вот Половцев считает точно так же.
— Я уже поняла, — уныло сказала я.
— Кстати, — сказал Родион, — я тут недавно получил по электронной почте письмо от Светланы Андреевны. Судя по всему, в тот момент, когда она его писала, она находилась, так сказать, в наплыве чувств-с. Писала из своего замечательного Парижа. Опечаток — полно. Да вот на — сама почитай этот чудный эпистолярный опус. Такая сильная вещь. Посильнее «Фауста» Гете, как говаривал кто-то. Так ты читай.
