– Ты, рядовой Кендрик, – процедил сквозь зубы Хейксвилл и с силой ткнул в бок солдату дулом мушкета. – Ты поднимешь мушкет... взведешь курок... – Он взвел курок, и все услышали сухой щелчок. – А потом выстрелишь. – Сержант спустил курок. Порох на полке вспыхнул и зашипел. Кендрик шарахнулся в сторону. Из замка вырвался дымок, но выстрела не последовало. Хейксвилл загоготал. – Поймал, а? Ты, небось, и штаны уже обмочил? Думал, я пущу тебе пулю в брюхо, а? Нет. Но ты завтра это сделаешь. Подстрелишь проклятого шотландца. Пустишь пулю в брюхо, или в башку, или куда еще – главное, чтоб он сдох. Завтра. – Все промолчали. Хейксвилл прошелся взглядом по нахмуренным лицам. Ухмыльнулся. – Каждому дополнительную долю, парни. Если сделаете. Каждому дополнительную долю. Хотите брать офицерских шлюх, когда вернетесь домой? Всего-то и надо, что пустить одну пулю куда следует. – Он хищно оскалился. – Завтра, парни, завтра.
Но в этот момент за рекой, там, куда отправился на разведку конный разъезд 19-го драгунского полка, все вдруг изменилось.
Уэлсли спешился, сбросил мундир и подошел к стоящему на треноге тазику. Командовавший в тот день пикетами подполковник Оррок воспользовался моментом, чтобы пожаловаться на приданные его скромному отряду две легкие пушки.
– Они за нами не поспевают, сэр. Постоянно отстают на триста, а то и четыреста ярдов. На четыреста ярдов!
– Я ведь просил вас, Оррок, идти рысью, – сказал генерал, вытирая насухо лицо и проклиная привязавшегося зануду.
– А если бы на нас напали! – запротестовал подполковник.
Генерал вздохнул, понимая, что Оррока нужно как-то успокоить.
– Кто ими командует?
– Барлоу, сэр.
– Хорошо, я с ним поговорю, – пообещал Уэлсли, поворачиваясь к промелькнувшему между палатками дозору 19-го драгунского полка. Драгунам было приказано провести разведку на другом берегу Путны, и их скорое возвращение озадачило генерала. Присмотревшись, он увидел, что разведчики сопровождают группу индийских торговцев, бхинджари. – Извините, Оррок, – бросил Уэлсли, набрасывая мундир.
– Так вы поговорите с Барлоу, сэр? – спросил подполковник.
– Я ведь уже сказал, не так ли? – отозвался генерал, направляясь к всадникам.
Командир дозора, капитан, легко спешившись, кивком указал на одного из бхинджари, очевидно старшего.
– Наткнулись на них в полумиле к северу от реки, сэр. У них восемнадцать повозок с зерном. Утверждают, что противника в Боркардане уже нет. Зерно они собираются продать в Ассайе.
– В Ассайе? – Генерал нахмурился – название ничего ему не говорило.
– Деревушка, сэр, в четырех или пяти милях отсюда. Утверждают, что войско там.
– В четырех или пяти милях? – удивленно переспросил генерал. – Вы уверены?
Капитан пожал плечами.
– Они так говорят, сэр. – Он повернулся к торговцам, безмятежно стоявшим в окружении кавалеристов.
Господи, подумал Уэлсли. Неужели враг так близко? Неужели его обманули? Противник сыграл на опережение и теперь в любую минуту мог ударить с севера по практически беззащитному британскому лагерю. И Стивенсону уже никак не успеть. Шотландцы распевают свои гимны, а неприятель всего в четырех милях! Генерал резко обернулся.
– Баркли! Кэмпбелл! Лошадей! Живо!
Внезапная суета у генеральской палатки не осталась незамеченной – по лагерю мгновенно разлетелись слухи. Тревога усилилась, когда вслед за командующим и его двумя адъютантами к реке устремился весь 19 -й драгунский и 4-й полк индийской кавалерии. Полковник Маккандлесс возвращался в расположение 74-го батальона вместе с Шарпом, но, заметив промчавшихся всадников, повернул к привязанному у дерева Эолу.
– Быстрее, Шарп!
– Куда, сэр?
– Сейчас узнаем. Севаджи!
– Мы готовы.
Отряд полковника оставил лагерь через пять минут после генерала. Впереди еще висела в воздухе поднятая кавалерией пыль. Маккандлесс дал коню шпоры. Они мчались между крохотными полями, прорезанными глубокими сухими оврагами и отгороженными друг от друга колючими изгородями. Через некоторое время генерал со всей кавалерией свернул на скошенное поле, но полковник не стал следовать его примеру.
– Нет смысла гонять понапрасну лошадей, – объяснил он, хотя скорее дело было не в заботе о животных, а в желании первым добраться до реки и выяснить, в чем причина внезапной суматохи.
Два кавалерийских полка уходили все дальше на восток, но никаких признаков неприятеля пока не обнаружилось.
Ускакавшие вперед Севаджи и его люди поднялись на гребень холма, остановились и круто повернули назад. Шарп напрягся, ожидая, что вот сейчас из-за холма вылетит орда маратхских всадников, но горизонт оставался пустым. Индийцы же, спустившись, остановились у подножия гряды и спешились.
– Не надо, полковник, чтобы вас увидели, – сухо сказал Севаджи, когда Маккандлесс остановился рядом.
– Увидели? Кто?
– Взгляните сами. Только лучше сойдите с коня.
Спешившись, Маккандлесс и Шарп поднялись по склону к зарослям кактусов и, притаившись за ними, осторожно выглянули. Сержант, никогда не видевший ничего подобного, замер от изумления.
Это была не армия, а настоящая орда, целый народ, снявшийся с обжитого места и перекочевавший сюда, на пустынное плоскогорье. Десятки тысяч людей, бесчисленные ряды палаток растянулись на несколько миль. Мужчины и женщины, дети и пушки, верблюды и быки, палатки и ракетные батареи – казалось, этому нет конца.
– Вот дьявол! – вырвалось у Шарпа.
– Сержант!
– Извините, сэр.
Впрочем, извинением Шарпу служило уже то, что подобной армии не доводилось видеть и полковнику. Ближайшие люди находились не более чем в полумиле от холмистой гряды, за мутной, неопределенного цвета рекой, катившей свои воды между крутыми глинистыми берегами. На ближнем из них раскинулась деревушка, на дальнем, в сотне ярдов от воды, вытянулась цепь артиллерийских орудий, крупных и мелких и раскрашенных в разные цвета. Именно их видел Шарп в лагере Полмана. За пушками располагалась пехота, а за пехотой бесчисленная, теряющаяся к востоку из виду кавалерия. Еще дальше начинался лагерь. Острые глаза Шарпа рассмотрели вдалеке занятую пехотой деревушку. Кое-где мелькали яркие пятна знамен.
– Сколько ж их здесь?
– По меньшей мере тысяч сто, – неуверенно предположил Маккандлесс.
– Никак не меньше, – согласился Севаджи. – Но большинство пришли сюда за добычей, а не воевать. – Индиец приник к длинной подзорной трубе. – А от кавалерии в сражении толку мало.
– Да, драться – дело вон тех парней. – Маккандлесс указал на растянувшуюся за артиллерией шеренгой пехоту. – Тысяч пятнадцать, да?
– Четырнадцать или пятнадцать. В любом случае слишком много.
– Орудий тоже слишком много, – хмуро заметил полковник. – Придется отступать.
– Разве мы пришли сюда не драться? – подал голос Шарп.
– Сюда мы пришли с тем, чтобы отдохнуть и завтра двинуться к Боркардану, – язвительно отозвался Маккандлесс, – а не для того, чтобы атаковать такую вот армию с пятью тысячами пехоты. Они знали, что мы идем, они приготовились и теперь только ждут, когда мы полезем под огонь. Уэлсли не дурак, сержант. Сейчас мы отступим, соединимся со Стивенсоном, а потом посмотрим, что делать дальше.
