— Ну как? — зевнув, спросила она.
— Ты правильно сделала, что осталась дома, — ответила я. — Марино не звонил?
— Не-а.
Я вновь набрала его номер, и после четырех гудков в трубке послышался его раздраженный голос.
— Надеюсь, я не слишком поздно, — смущенно поинтересовалась я.
— Надеюсь. Что на сей раз?
— Много чего. Я познакомилась с вашим приятелем мистером Донахью сегодня на вечере.
— Большое событие.
— Я бы не сказала. Возможно, я просто одержима навязчивыми подозрениями, но мне показалось весьма странным то, что он вдруг упомянул покойную Дженнифер Дейтон.
Молчание.
— И еще один пустячок, — продолжала я. — Похоже, Дженнифер Дейтон послала по факсу записку Николасу Грумэну меньше чем за два дня до того, как ее убили. Судя по этому сообщению, ее что-то угнетало, и у меня создалось впечатление, что он хотел с ней встретиться. Она предлагала ему приехать в Ричмонд.
Марино по-прежнему молчал.
— Вы меня слышите? — спросила я.
— Я думаю.
— Приятно слышать. Может, нам стоит вместе подумать? Мне точно не удастся переубедить вас по поводу предложения пообедать вместе?
Он глубоко вздохнул.
— Я бы с удовольствием, док. Но я…
Вдалеке послышался женский голос:
— В каком это ящике?
Прикрыв трубку ладонью, Марино что-то пробубнил в ответ. Прежде чем вновь заговорить со мной, он откашлялся.
— Извините, — сказала я, — я не знала, что вы не один.
— Да.
Он немного помолчал.
— Я была бы очень рада, если бы вы с вашей подругой пришли завтра пообедать, — предложила я.
— В Шератоне есть какой-то бар. Мы собирались туда.
— Ну что ж, вас кое-что ждет под елкой. Если вы передумаете, позвоните мне утром.
— Не верю своим ушам. Вы решились на елку? Наверное, это какой-нибудь низкорослый уродец.
— Спасибо вам. У меня лучшая елка в районе, — сказала я. — Пожелайте от меня вашей подруге веселого Рождества.
Глава 7
На следующее утро я проснулась под звон церковных колоколов. Солнце сияло даже сквозь шторы. Несмотря на небольшое количество выпитого накануне, r все же ощущала последствия. Продолжая оставаться в постели, я вновь погрузилась в сон, и мне приснился Марк.
Когда я наконец встала, с кухни доносился аромат ванили и апельсинов. Люси молола кофе.
— Сейчас ты меня избалуешь, а что я буду делать потом? С Рождеством. — Я поцеловала ее в макушку и обратила внимание на незнакомый пакет с какой-то смесью на кухонном столике. — А это что такое?
— Чеширские мюсли. Особое угощение. Это я с собой привезла. Лучше всего его есть с обыкновенным йогуртом, если он имеется в наличии, но у тебя его, конечно, нет. Так что нам придется довольствоваться молоком и бананами. Кроме этого, у нас еще есть свежий апельсиновый сок и французский кофе без кофеина с ванилью. Я считаю, нам надо позвонить мамам с бабушками.
Пока я на кухне стала набирать телефон Майами, Люси пошла в мой кабинет, чтобы взять трубку там. Моя сестра уже пришла к матери, и вскоре мы все вчетвером принимали участие в беседе, слушая, как моя мама долго сетовала на погоду. В Майами была жуткая гроза, говорила она. Проливной дождь с порывистым ветром начался накануне Рождества, а утром ослепительно сверкала молния.
— Не стоит разговаривать по телефону, когда на улице гроза с молнией, — сказала я им. — Лучше мы перезвоним попозже.
— Ты ненормальная, Кей, — воскликнула Дороти. — Ты на все смотришь, определяя, как это может убить кого-нибудь.
— Люси, расскажи мне о своих подарках, — перебила моя мать.
— Мы еще их не раскрывали, бабуль.
— Ух! Вот это да, — воскликнула Дороти сквозь треск в трубке. — Даже свет мигнул.
— Мам, я надеюсь, ты не оставила открытый файл в своем компьютере, — сказала Люси. — Смотри, а то потеряешь то, над чем работала.
— Дороти, а ты не забыла принести масло? — спросила моя мать.
— Черт. Я так и знала…
— Я, должно быть, раза три напоминала тебе вчера вечером.
— А я сказала, что ничего не запоминаю, если звонить мне в тот момент, когда я пишу, мама.
— Нет, представляете? В канун Рождества она не идет со мной на мессу — остается дома работать над своей книгой, а потом забывает принести мне масло.
— Я сейчас схожу и куплю.
— И что же, ты думаешь, будет открыто рождественским утром?
— Что-нибудь да будет.
Я подняла глаза в тот момент, когда Люси вошла в кухню.
— Невероятно, — прошептала она мне, а мои мать с сестрой продолжали спорить друг с другом.
После того как я положила трубку, мы с Люси пошли в гостиную, где вновь оказались в зимней утренней Вирджинии, с голыми неподвижными деревьями и клочками нетронутого снега в тени. Мне казалось, что я уже никогда не смогла бы опять жить в Майами. Смена сезонов была похожа на фазы луны, ту силу, которая тянула меня и заставляла на все смотреть иначе. Мне было нужно ощущение полноты жизни во всем ее многообразии, нужны были короткие и холодные дни, чтобы испытывать наслаждение от весеннего утра.
В подарок от бабушки Люси получила чек на пятьдесят долларов. Дороти тоже подарила деньги, и мне стало стыдно, когда Люси, открыв конверт от меня, молча положила мой чек к двум первым.
— Деньги — это что-то безликое, — смущенно сказала я.
— Для меня — нет, потому что это именно то, что я хочу. Ты только что купила очередной мег памяти для моего компьютера.
Она протянула мне что-то маленькое и увесистое, завернутое в красную с серебряным бумагу, и не могла сдержать своей радости, увидев выражение моего лица, когда я открыла коробку и стала снимать мягкую оберточную бумагу.
— Я решила, что это тебе пригодится, чтобы записывать расписание судебных заседаний, — сказала она. — Подходит к твоей мотоциклетной куртке.
— Люси, какая красота. — Я провела рукой по черной кожаной обложке записной книжки и открыла ее кремовые страницы. Я вспомнила про то воскресенье, когда она приехала, о том, как долго ее не было, когда она укатила в клуб на моей машине. Наверняка тогда она и отправилась по магазинам.
— А вот еще один подарок, но тут просто запасные блоки для записной книжки и календарь на следующий год. — Она положила мне на колени сверточек поменьше, и тут зазвонил телефон.
Марино поздравил меня с Рождеством и сказал, что хочет заскочить с так называемым «подарочком».
