боится.
– Не имею понятия, о чем ты говоришь, – ответила я и протянула руку к вину.
– Ладно, я считаю, что нам нужно кое о чем крепко подумать.
Мне не хотелось его слушать.
– Смотри, сперва тебе привозит это письмо сенатор Соединенных Штатов, который заодно оказывается председателем юридического комитета, а это означает, что он такой же могущественный человек в федеральных правоохранительных органах, как самый большой начальник из правительства. Я хочу сказать, он знает все, что делается в Секретной службе, БАТ, ФБР и прочем дерьме.
В моей голове раздался тревожный сигнал.
– Ты должна признать, что сенатор Лорд очень удачно выбрал время для доставки тебе письма от Бентона, учитывая, что нас с тобой нежданно-негаданно отправляют в Интерпол.
– Давай не будем об этом, – прервала я, в то время как внутри что-то сжалось, а сердце заколотилось.
– Ты должна меня выслушать, док. В письме Бентон просит тебя перестать горевать, пишет, что все хорошо и он знает, чем ты занимаешься в этот момент...
– Прекрати, – громко сказала я и швырнула салфетку на стол. Меня переполняли эмоции, я была готова взорваться.
– Нужно смотреть фактам в лицо. – Марино тоже повысил голос. – Откуда ты знаешь... Я хочу сказать, правда ли письмо написано несколько лет назад? Что, если оно написано недавно?..
– Нет! Как ты смеешь! – воскликнула я, и мои глаза наполнились слезами.
Я резко встала из-за стола и потребовала:
– Уходи! Мне не нужны твои проклятые теории. Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я опять пережила весь этот ад? Чтобы я надеялась на чудо после того, как едва свыклась с правдой? Убирайся из моей комнаты.
Марино оттолкнул стул так, что тот опрокинулся, вскочил и схватил со стола пачку своих сигарет.
– А если он все еще жив? – Он тоже почти кричал. – Ты же не знаешь наверняка, жив он или мертв. Может, он исчез на некоторое время из-за какой-нибудь заварушки в БАТ, ФБР, Интерполе или чертовом НАСА.
Я схватила бокал с вином, руки тряслись так, что я чуть не пролила его. Я опять находилась на грани срыва. Марино мерил шагами комнату и яростно жестикулировал с сигаретой в руке.
– Ты же не знаешь этого точно, – повторил он. – Все, что ты видела, – это черные обугленные останки в сгоревшей вонючей дыре. И часы, похожие на его. Ну и что из этого?!
– Ты сукин сын! – воскликнула я. – Ты проклятый сукин сын! После всего, что мне пришлось пережить, тебе нужно было...
– Ты не единственная, которой пришлось переживать его смерть. Знаешь, если ты с ним спала, это еще не означает, что ты его хренова владелица.
Я сделала несколько шагов вперед, но вовремя удержалась от того, чтобы дать ему пощечину.
– О Господи, – простонала я, глядя в его удивленные глаза. – О Господи!
Я вспомнила рассказ Люси о том, как она била Джо, и отошла от него. Он повернулся к окну и закурил. В комнате повисла мрачная тишина. Я прислонилась головой к стене и закрыла глаза. Я никогда в жизни не была так близка к тому, чтобы ударить человека, тем более человека, которого знала и любила.
– Ницше был прав, – тихо сказала я обреченно. – Будь осторожна в выборе врага, потому что скорее всего ты станешь таким, как он.
– Прости меня, – только и сказал Марино.
– Как мой первый муж, как моя идиотка-сестра, как все неконтролируемые, жестокие, эгоистичные люди, которых я знаю. Я стала такой же, как они.
– Нет, ты не такая.
Я прижалась лбом к стене, будто молилась, и была рада, что в комнате темно и я стою спиной к нему, поэтому он не может видеть мои мучения.
– Я не хотел тебя обидеть, док. Честное слово, не хотел. Не знаю даже, почему я это сказал.
– Все нормально.
– Я лишь хочу собрать картинку целиком, но некоторые ее кусочки не совпадают.
Он подошел к пепельнице и потушил окурок.
– Не знаю, зачем мы здесь.
– Не для того, чтобы ругаться, – заметила я.
– Не понимаю, почему мы не могли обмениваться информацией через компьютер, по телефону, как обычно. А ты?
– Нет, – прошептала я и глубоко вздохнула.
– Поэтому у меня возникли подозрения, что, может быть, Бентон... Что, если началась какая-то заварушка и он на некоторое время попал под программу защиты свидетелей? Сменил фамилию и все такое прочее. Мы не всегда знали, чем он занимался. Даже ты не знала, поскольку он иногда не имел права делиться с тобой; и кроме того, он ни в коем случае не захотел бы нанести нам вред, рассказав нам лишнее. Особенно нанести вред тебе или заставить тебя все время беспокоиться.
