сидит в скверике, глядя на старое кирпичное здание и представляя себе, что творится внутри и как доктор Стван справляется с навалившейся на нее работой. Возможно, его волновал запах смерти.
Легкий ветерок пошевелил акации и коснулся моей кожи. Я вспомнила, что говорила доктор Стван о человеке, который подходил к ее дверям. Этот человек приходил, чтобы ее убить, но не смог. На следующий день он вернулся на то же самое место и оставил ей записку.
'Не будет полиции...'
Возможно, мы сами усложняли его поведение и образ действий.
'Не будет и проблем... Оборотень'.
Возможно, им руководила яростная, убийственная похоть, которую он был не в состоянии контролировать. Как только кто-то будил спящее в нем чудовище, спасения от него не было. Наверняка, находись он до сих пор во Франции, доктор Стван была бы мертва. Вероятно, после побега в Ричмонд Оборотень некоторое время мог себя контролировать. Возможно, так и было на протяжении трех дней. А может, он, фантазируя все это время, наблюдал за Ким Люонг, борясь с дьявольским желанием.
Я поспешила вернуться к такси, окна которого настолько запотели, что я ничего не видела внутри, перед тем как открыть заднюю дверцу. Внутри вовсю работала печка. Водитель дремал. Он испуганно распрямился и выругался.
Глава 38
'Конкорд' вылетел из аэропорта Шарль де Голль в одиннадцать часов восточного поясного времени и приземлился в Нью-Йорке в восемь сорок пять, фактически опередив время. В середине дня, ужасно уставшая, я вошла в свой дом.
Внутренние часы организма были напрочь сбиты, эмоции отказывались повиноваться. Погода портилась: снова обещали дождь со снегом и гололед, а меня ждала масса дел. Марино поехал домой. В конце концов, у него был любимый пикап.
Продовольственный магазин 'Укроп' был переполнен: каждый раз, когда обещали дождь со снегом, ричмондцы теряли голову. Они рисовали в своем воображении голодную смерть и гибель от жажды – к тому времени как я подошла к хлебной секции, там не осталось ни одного батона. В мясном отделе не было ни индеек, ни ветчины. Я купила все продукты, какие могла, так как надеялась, что Люси поживет у меня некоторое время.
Когда я направилась домой, шел уже седьмой час, и у меня оставалось мало сил, чтобы возиться с гаражом. Поэтому я припарковалась у переднего крыльца. Тонкие белые облака, затянувшие луну, несколько минут выглядели в точности как череп, потом поплыли дальше и стали бесформенной массой. Ветер дул все сильнее, заставляя деревья трепетать и перешептываться между собой. У меня ныло все тело, я чувствовала слабость, словно заболевала, и беспокоилась все больше, поскольку Люси не звонила и не возвращалась домой.
Я подумала, может, она в больнице, но когда позвонила в ортопедическое отделение, мне сказали, что она не появлялась со вчерашнего утра. Меня охватила паника. Я ходила по комнате и пыталась собраться с мыслями. Было почти десять часов, когда я опять села в машину и направилась к центру города, чувствуя, что готова сломаться от охватившего меня напряжения.
Я понимала, Люси могла уехать в Вашингтон, но не верила, что она так поступила, не оставив хотя бы записки. Каждый раз, когда она исчезала, никого не предупредив, это не означало ничего хорошего. Я повернула на Девятую улицу, проехала по опустевшему центру и нескольким уровням парковки больницы, прежде чем нашла свободное место. Схватила медицинский халат, лежавший на заднем сиденье.
Ортопедическое отделение находилось в новом здании больницы на втором этаже; подойдя к палате Джо, я накинула халат и открыла дверь. У кровати сидела пара, и я подошла к ним. Голова Джо была забинтована, нога висела на растяжке, но она была в сознании и сразу остановила взгляд на мне.
– Мистер и миссис Сандерс? – спросила я. – Меня зовут доктор Скарпетта.
Если мое имя им о чем-то говорило, они не подали виду, но мистер Сандерс вежливо встал и пожал мне руку.
– Рад познакомиться, – сказал он.
Он был совсем не таким, как я представляла. После рассказов Джо о строгих принципах своих родителей я ожидала увидеть суровые лица и глаза, критически оценивающие все вокруг. Но мистер и миссис Сандерс были полными, старомодно одетыми и совсем не пугающими. Они были очень вежливыми, даже застенчивыми. Джо не отрывала от меня глаз, и ее взгляд молил о помощи.
– Вы не будете возражать, если я поговорю с пациенткой наедине? – произнесла я.
– Хорошо, – ответил мистер Сандерс. – Джо, делай то, что скажет доктор, – уныло обратился он к дочери.
Сандерсы вышли, и в тот же момент, когда за ними закрылась дверь, глаза Джо наполнились слезами. Я наклонилась и поцеловала ее в щеку.
– Мы так за тебя волновались.
– Как Люси? – прошептала она всхлипывая. По ее щекам текли слезы.
Я положила салфетки в руку, к которой вели трубки от капельницы.
– Не знаю. Не знаю, где она, Джо. Твои родители сказали, ты не хочешь ее видеть, и...
Джо энергично закачала головой.
– Я так и знала, что они это сделают, – проговорила она угрюмо. – Так и знала. Мне они сказали, это она не хочет меня видеть. Якобы Люси слишком расстроена из-за того, что произошло. Я им не поверила. Понимала, она никогда такого не сделает. Но они прогнали Люси, и теперь ее нет. И может быть, она поверила родителям.
– Она винит себя за случившееся с тобой, – произнесла я. – Вполне вероятно, что это она выпустила пулю, которая попала тебе в ногу.
– Прошу вас, приведите ее ко мне. Пожалуйста.
