делаешь.
– Она этого не чувствует.
– Очень хочется верить, что она не чувствовала ничего и вчера вечером.
– По всей видимости, к тому времени как он начал издеваться, она была мертва или при смерти.
Вскрытие обнаружило еще одну деталь, усиливавшую ужас произошедшего. Пуля, которая вошла в шею Ким Люонг и порвала сонную артерию, повредила также позвоночник между пятым и шестым шейными позвонками, мгновенно парализовав ее. Женщина была в состоянии дышать и говорить, но не могла двигаться, когда убийца волок ее по проходу и кровь лилась на полки с продуктами. Руки были беспомощно раскинуты, поэтому она не могла зажать рану на горле. Я представила ужас в ее глазах. Услышала тихие стоны умирающей женщины, подозревающей, что случится с ней дальше.
– Проклятый ублюдок! – произнесла я.
– Жаль, что теперь таких сволочей казнят при помощи инъекций, – зло сказал Марино. – Их нужно поджаривать. Они должны задыхаться в душегубках, пока не выскочат их хреновы глаза. Вместо этого мы провожаем их в спокойный вечный сон.
Я быстро сделала обычный Y-образный надрез от ключиц до грудины и дальше, к лобковой кости.
– Думаешь, любой человек сможет со спокойным сердцем всадить иглу со смертельным уколом ему в руку, док? Сможет пустить газ или, пристегнув преступника к электрическому креслу, включить рубильник?
Я не ответила.
– Я часто об этом думаю, – продолжал Марино.
– Я бы тебе этого не советовала, – заметила я.
– Я уверен, что сможет, – не успокаивался он. – И знаешь, что еще? Я думаю, некоторым это понравилось бы, только они боятся признаться в этом даже самим себе. Иногда мне и самому хочется кого- нибудь убить.
Я покосилась на него. Кровь забрызгала пластиковую маску и пропитала длинные рукава его халата.
– Вот теперь ты меня действительно беспокоишь, – сказала я, не покривив душой.
– Понимаешь, по-моему, многие чувствуют то же самое, только не признаются в этом.
Сердце и легкие Ким Люонг были в пределах нормы.
– По-моему, это чувствует большинство.
Марино становился все более воинственным, как будто ярость по поводу того, что случилось с этой женщиной, заставляла его ощущать себя таким же беззащитным, какой была она.
– Думаю, Люси испытывает такое же чувство, – произнес он. Я взглянула на него, отказываясь верить своим ушам.
– По-моему, она просто ждет возможности. И если она от него не избавится, то закончит официанткой в придорожном ресторане.
– Замолчи, Марино.
– Правда режет глаза, так ведь? По крайней мере я признаюсь в этом чувстве. Возьмем, например, козла, который это сделал. Что касается меня, то мне хочется привязать его к стулу за руки и за ноги, засунуть в глотку пистолет и спросить, есть ли у него дантист, потому что скоро он ему понадобится.
Селезенка, почки и печень тоже были в порядке.
– Потом я бы приставил пистолет к глазу и попросил посмотреть, не нужно ли мне почистить ствол.
В желудке женщины находились остатки пищи, скорее всего курицы с рисом и овощами, и я вспомнила пластиковый контейнер и вилку, найденные в бумажном пакете рядом с ее сумочкой и пальто.
– Черт побери, может, я даже отойду на несколько шагов, как в долбаном тире, прицелюсь и посмотрю, как ему это нравится.
– Прекрати! – воскликнула я.
Он замолчал.
– Черт возьми, Марино, что на тебя нашло? – спросила я, держа в одной руке скальпель, в другой – пинцет.
Некоторое время он не произносил ни слова, пока я старалась занять его, поручая сделать то или это.
Потом он сказал:
– Девушка, которая вчера подбежала к 'скорой помощи', – подруга Ким, работает официанткой в 'Шоуни', а по вечерам учится в Виргинском университете. Они вместе снимали квартиру. Она вернулась домой после лекций, не имея представления, что случилось, и вдруг звонит какой-то идиот-репортер и спрашивает: 'Как вы расцениваете случившееся?'
Марино замолчал. Он не отрываясь смотрел на препарированное тело с раскрытой, отсвечивающей красным грудной клеткой и бледными ребрами, которые изящным изгибом нависали над идеально прямым позвоночником. Я включила хирургическую пилу.
– Подруга не могла назвать ни одного знакомого Ким, который показался бы ей ненормальным. Никто не заходил в магазин, не приставал к ней и не угрожал. На прошлой неделе, во вторник, сработала сигнализация на той же задней двери, но это часто случается. Люди забывают, что задняя дверь под охраной, – с отсутствующими глазами продолжал Марино. – Похоже, что убийца просто-напросто вдруг вырвался из ада.
