лаборатории.
Лицо за пластиковым щитком маски улыбается и становится вдруг знакомым. Все трое садятся.
— Я знаю, что вы эксперт-криминалист, — говорит Скарпетта. — Но не знала, что у вас новая должность. А что с прежним?
— Ушел. Из-за того, что доктор Селф выложила в Интернете, — отвечает Люси, и глаза ее вспыхивают от злости.
— Ушел? — растерянно переспрашивает Скарпетта. — Вот так взял и ушел?
— Думает, что я долго не протяну, вот и решил подыскать другую работу. Да ладно, он все равно придурок, и я давно хотела от него избавиться. Так что эта стерва еще и оказала мне услугу. А вообще-то мы здесь не болтать собрались. Есть результаты анализов.
— По крови, слюне и эпителиальным клеткам, — говорит Аарон. — Начнем с зубной щетки Лидии Уэбстер и крови с пола в ванной. У нас хороший образец ее ДНК, что важно для сравнения или в последующем для идентификации. — Как будто сомнений в ее смерти у него уже нет. — Другой профиль получен при анализе кожных клеток, песка и клея, взятых с разбитого окна в прачечной. А также с панели сигнализации и грязной футболки из корзины. На всех трех есть ее ДНК, что и неудивительно, и еще чья- то.
— Как насчет шорт Мэдлиз Дули? — спрашивает Скарпетта. — На них была кровь.
Аарон кивает:
— Тот же донор, что и на трех упомянутых образцах.
— Мы полагаем, это и есть убийца, — говорит Люси. — Или по крайней мере человек, проникший в ее дом.
— Я бы не спешила с такими выводами. — Скарпетта качает головой. — В доме бывали и другие люди, включая ее мужа.
— ДНК не его, а почему, мы сейчас тебе скажем.
— В общем-то мы воспользовались вашей идеей, — объясняет Аарон. — Вместо обычного сравнения профилей провели анализ коэффициентов родства.
— Вопрос первый, — продолжает Люси. — Почему ее бывший оставил кровь на шортах Мэдлиз Дули?
— Ладно, — соглашается Скарпетта. — Принимаю. А если кровь Сэндмена — во избежание путаницы я буду так его называть, — значит, он как-то поранился.
— Мы можем выяснить как, — говорит Люси. — А еще мы начинаем понимать, кто он такой.
Аарон берет со стола папку, достает отчет и протягивает Скарпетте.
— Неопознанный мальчик и Сэндмен. Как известно, каждый из родителей передает ребенку примерно половину генетического материала. Учитывая это, мы вправе ожидать, что образцы ребенка и родителя укажут на их родство. В случае с неопознанным мальчиком и Сэндменом генетическое сходство указывает на очень близкую степень родства.
Скарпетта просматривает результаты тестов.
— Повторю то, что уже сказала, когда мы сравнивали отпечатки пальцев. Мы уверены, что не ошиблись? Что не случилось, например, контаминации?
— Мы ошибок не совершаем, — говорит Люси. — По крайней мере такого рода. Прокололся — уходи.
— Итак, мальчик — сын Сэндмена? — уточняет Скарпетта.
— Здесь еще потребуется дополнительное расследование, — отвечает Аарон, — но по крайней мере, как я уже сказал, они состоят в близком родстве.
— Ты упомянула, что он поранился. Так вот кровь Сэндмена не только на шортах, но еще и на сломанной коронке, которую ты нашла в ванне Лидии Уэбстер.
— Может, она его укусила?
— Вполне возможно, — соглашается Люси.
— Вернемся к мальчику, — предлагает Скарпетта. — Если допустить, что Сэндмен убил собственного сына, то… не знаю, что и думать. Издевательства ведь продолжались довольно долгое время. Кто-то присматривал за ребенком, пока Сэндмен был в Ираке и в Италии. Если, конечно, информация, которой мы располагаем, верна.
— Позволь рассказать кое-что и о его матери. Здесь у нас тоже кое-что есть, если только ДНК с белья Шэнди Снук не принадлежит кому-то другому. Становится понятно, почему ей так не терпелось попасть в морг, взглянуть на тело и, может быть, разнюхать, что тебе известно. Да и вытянуть что-то из Марино.
— Ты уже сообщила в полицию? — спрашивает Скарпетта. — И позволь поинтересоваться: откуда у тебя ее белье?
Аарон сдержанно улыбается, и Скарпетта с опозданием ловит себя на том, что вопрос действительно мог показаться двусмысленным.
— Марино, — коротко объясняет Люси. — И уж конечно, это не его ДНК. Его профиль — как и мой, и твой — есть в базе данных. Полиции, разумеется, понадобится для проведения расследования нечто большее, чем найденные на полу у Марино трусики, но даже если она и не забила своего сына до смерти, то знать, кто это сделал, должна.
— Интересно, знал ли Марино? — вполголоса бормочет Скарпетта.
— Ты же видела запись в морге. По-моему, он и понятия не имел, что происходит. Да и каков бы ни был Марино, защищать человека, который сделал такое с ребенком, он не станет.
Есть и другие совпадения. Все они указывают на Сэндмена и обнаруживают еще один поразительный факт: ДНК из соскобов, взятых из-под ногтей Дрю Мартин, принадлежат Сэндмену и кому-то из его ближайших родственников.
— Это мужчина, — объясняет Аарон. — По данным сделанного итальянцами анализа, на девяносто девять процентов европеец. Еще один сын? Или брат? А может, отец?
— Три источника ДНК из одной семьи? — удивляется Скарпетта.
— И еще одно преступление.
Аарон передает Скарпетте еще один отчет.
— Совпадение с биологическим образцом, оставленным на месте преступления, которое никто еще не связывал ни с убийством Дрю Мартин, ни с делом Лидии Уэбстер, ни с каким-либо другим.
— Речь об изнасиловании в 2004 году, — продолжает Люси. — Парень, убивший Дрю Мартин и побывавший в доме Лидии Уэбстер, похоже, изнасиловал туристку в Венеции два года назад. Профиль ДНК хранится в итальянской базе данных, которую мы решили на всякий случай просмотреть. Разумеется, подозреваемого нет и сравнивать не с чем, потому как им запрещено открывать профили даже известных преступников. Другими словами, имени у нас нет. Только семенная жидкость.
— Такая вот забота о насильниках и убийцах, — добавляет Аарон.
— Информация отрывочная. Студентка, двадцать один год, в Венецию приехала по летней программе — изучать искусство. Поздно вечером возвращалась из бара, подверглась нападению возле моста Вздохов. На данный момент это все, что нам известно. Но поскольку расследование ведет жандармерия, твой друг, капитан, должен иметь доступ ко всем материалам.
— Возможно, первое преступление Сэндмена, — рассуждает Скарпетта. — По крайней мере в отношении гражданского лица. Если он и впрямь служил в Ираке. Человек, впервые совершающий преступление, часто оставляет следы и лишь потом набирается опыта. Этот парень уже опытен, и порядок действий у него отработан. Он осторожен, привержен определенному ритуалу, жесток и жертв в живых не оставляет. Однако о том, что может оставить ДНК на хирургическом клее, не подумал. Бентон знает?
— Да. И знает, что у нас проблема с твоей золотой монетой, — говорит Люси. — На ней, как и на цепочке, его ДНК, а значит, это он был в переулке за твоим домом в ту ночь, когда вы с Буллом нашли там револьвер. Возможно, нам стоит присмотреться к Буллу. Подвеска могла принадлежать и ему. Я уже предупреждала. У нас ведь нет его ДНК.
— Хочешь сказать, что он и есть Сэндмен? — Скарпетта настроена скептически.
— Я лишь констатирую, что у нас нет его ДНК.
— А револьвер? Патроны?
— На них ДНК Сэндмена нет. Но это еще ничего не значит. Одно дело — оставить ДНК на монете и
