учил читать.
— Хотя, с другой стороны, — продолжал Этельвольд, — мне хотелось бы самому прикончить костлявого ублюдка, поэтому не делай этого для меня. Лучше я придумаю что-нибудь другое, чтобы досадить дядюшке. Ты ведь тоже его не любишь?
— Не люблю.
— Тогда мы состряпаем какую-нибудь каверзу. О господи, — вдруг всполошился Этельвольд, потому что снаружи внезапно послышался громкий голос Вульфера. — Он на меня очень зол!
— За что?
— Да одна из молочниц забеременела. Думаю, Вульфер сам хотел это с ней сделать, но я поспел первым. — Этельвольд допил свой эль и заявил: — Пойду-ка я в «Три колокола». Пойдешь со мной?
— Мне надо поговорить с Вульфером.
Юноша покинул таверну через заднюю дверь, в то время как олдермен, пригнувшись, вошел в переднюю.
Вульфера сопровождала дюжина громил. Завидев меня, он зашагал навстречу.
— Там освящают церковь епископа, — проворчал он. — Целый день, час за часом, вот проклятье! Сплошные песнопения да молитвы, долгие часы молитв — и все только для того, чтобы очистить это место от скверны датчан. — Он тяжело опустился на скамью. — Я и вправду видел тут Этельвольда или мне показалось?
— Он действительно был тут.
— Небось хотел, чтобы ты присоединился к его заговору, так?
— Да.
— Чертов дурак. Ну, рассказывай, почему ты здесь? Пришел предложить мне свой меч? — предположил Вульфер, имея в виду, что я принесу ему клятву верности и стану его воином.
— Я хочу повидаться с одним из заложников, — ответил я, — разумеется, с твоего позволения.
— Заложники! — Он щелкнул пальцами, велев принести ему эля. — Проклятые заложники! Мне пришлось построить несколько новых домов, чтобы было где их разместить. И кто, по-твоему, заплатил за постройку?
— Ты?
— Конечно. И еще мне полагается их кормить. Кормить, сторожить, возводить ограду вокруг их лагеря! И как ты думаешь, Альфред заплатит мне хоть что-нибудь?
— А ты скажи ему, что строишь монастырь, — посоветовал я.
Вульфер посмотрел на меня, как на сумасшедшего, но потом понял, что я шучу, и рассмеялся.
— Вот уж точно, тогда бы король заплатил, а? Ты слышал про монастырь, который он возводит в Синуите?
— Я слышал, там будет алтарь из золота.
Он снова засмеялся.
— И я слышал то же самое. Хотя в такие слухи не очень-то верится.
Вульфер некоторое время молча наблюдал за служанкой, которая шла через комнату.
— Чтобы повидать заложников, нужно разрешение не мое, а самого Альфреда, — сказал он наконец, — а король его тебе не даст.
— Разрешение Альфреда? — переспросил я.
— Эти люди не просто заложники, они узники. Мне пришлось обнести стеной здания, где их держат, и день и ночь за ними следить. Приказ Альфреда. Может, он и вправду думает, что Бог принес нам мир, но все-таки позаботился о том, чтобы получить заложников из благородных семей. Проклятье! Шестеро ярлов! Знаешь, сколько у них вассалов? А сколько женщин? Сколько ртов мне приходится кормить?
— Если я отправлюсь в Вилтунскир, смогу я увидеться с ярлом Рагнаром?
Вульфер нахмурился, уставившись на меня.
— С ярлом Рагнаром? Это такой шумный? Он мне нравится. Нет, парень, ничего у тебя не получится, потому что никому не разрешено видеться с ними, кроме чертова священника, разговаривающего на их языке. Альфред послал его, чтобы тот попытался обратить датчан в христианство, и если ты отправишься туда без моего разрешения, король узнает, что ты там был, и потребует от меня объяснений. Никто не имеет права видеться с этим отродьем.
Вульфер помедлил, почесывая то место под воротником, куда его укусила вошь.
— Мне приходится вдобавок кормить и священника, и за него мне Альфред тоже не платит. Мало того, я должен кормить за свой счет даже Этельвольда!
— Когда меня самого держали в заложниках в Верхаме, — объяснил я, — ярл Рагнар спас мне жизнь. Гутрум убил всех остальных, но Рагнар меня защитил. Он сказал, что прежде им придется убить его.
— А этот Рагнар не похож на человека, которого легко убить, — сказал Вульфер, — но если Гутрум нападет на Уэссекс, мне приказано сделать именно это — убить заложников. Убить множество датчан. Может быть, всех, кроме женщин. — Он мрачно уставился на двор перед таверной, где несколько человек при лунном свете играли в кости, а затем негромко добавил: — А Гутрум обязательно нападет.
— Я слышал другое.
Вульфер подозрительно взглянул на меня.
— И что же ты слышал, юноша?
— Что Бог ниспослал нам мир.
Вульфер рассмеялся, оценив мой сарказм.
— Гутрум в Глевекестре, а оттуда всего полдня пути до нашей границы. И говорят, с каждым днем приходит все больше датских кораблей. Они в Лундене, они на реке Хамбер, они на берегу Гевэска. — Он нахмурился. — Новые корабли, новые воины, а Альфред строит церкви! А еще этот парень, Свейн…
— Что за Свейн?
— Он привел свои корабли из Ирландии. Этот мерзавец сейчас в Уэльсе, но он там не останется, верно? Он обязательно явится в Уэссекс. И говорят, все больше датчан прибывает к нему из Ирландии.
Вульфер пригорюнился: так огорчили его эти новости.
Я не знал, правду ли он рассказывает, потому что ходили самые разные слухи, но Вульфер явно верил во все, что говорил.
— Самое лучшее — немедленно отправиться маршем в Глевекестр, — заявил он, — и перерезать там как можно больше датчан, прежде чем они перережут нас. Но какое там, ведь нашим королевством правят священники.
«Это верно, — подумал я, — так же верно, как и то, что Вульфер не поможет мне увидеться с Рагнаром». И поинтересовался:
— А ты не передашь Рагнару мое послание?
— Каким образом? Я же не говорю по-датски. Я мог бы попросить священника, но он все расскажет Альфреду.
— А у Рагнара есть женщина? — спросил я.
— Говорят, есть.
— Худенькая такая девушка? — предположил я. — Черноволосая? С ястребиным лицом?
— Похоже, так, — настороженно кивнул. — У нее еще есть собака, да?
— Да, — ответил я, — по кличке Нихтгенга.
Вульфер пожал плечами — его не заботило, как зовут собаку. Но потом до него кое-что дошло.
— Нихтгенга, говоришь? — заинтересовался он. — С чего бы это датская девушка дала своей собаке английскую кличку?
— Она не датчанка. Ее зовут Брида, и она саксонка.
Некоторое время Вульфер молча смотрел на меня, а потом рассмеялся.
— Вот хитрая маленькая сучка. Выходит, она подслушивала наши разговоры, так?
Брида и вправду отличалась хитростью. Она была моей первой любовницей, эта девочка из Восточной Англии, воспитанная Рагнаром Старшим, а теперь спавшая с его сыном.
— Поговори с ней, — попросил я, — передай от меня привет и скажи, что если дело дойдет до войны…
Я помедлил, не зная, что именно сказать. Обещать сделать все, что в моих силах, чтобы спасти
