или сильнейший яд, а может, и драгоценности, созданные Бенвенуто Челлини?!
Ох! Соня чуть зубами не заскрипела. Где она, а где – ступенька! Даже если Сонина догадка и верна, не видать ей Франции как своих ушей.
И что?.. Сама виновата! Ей же предлагали поехать в Версаль, но она, дурочка, отказалась. Сиди теперь, кусай локти!
9
НАПАДЕНИЕ
Стук в дверь прервал размышления Сони о загубленной поездке. Почти отработанным за последнее время движением девушка засунула листы в шляпу, шляпу в коробку, коробку в шкаф. Сама вылетела в прихожую:
– Кто там?
– Квартальный Симков! Открывайте, барышня! Меня ваш дворник Степан оповестил.
Ну, слава Богу – Соня перекрестилась – не лихой человек, а защитник.
– Входите, господин квартальный! – Девушка отперла засовы. – Извините, у меня разгром. Со вчерашнего дня прибрать ничего не успела. Проплакала всю ночь…
– Ничего, барышня. Бывает. – Симков горестно поцокал языком, оглядывая содранные обои, валявшиеся кругом вещи и книги. – Надо было сразу меня звать!
– Так ведь уже поздний вечер был. Как же мне по темноте на улицу выходить? Боязно!
– Дворника надо было кликнуть.
– Боязно, – все одно лепетала Соня.
Ей почему-то захотелось, чтобы этот верткий и быстро оглядывающийся вокруг квартальный принял ее за перепуганную дурочку. Иногда на Соню накатывало нечто, заставлявшее ее выкидывать странные фортели. Однажды дедушка хотел повести ее в парк на Остоженке, показать диковинные зеркала во «флигеле смеха». Так 7-летняя Соня устроила форменное представление, заявив, что ей плохо: она, дескать, съела бабочку.
– Зачем есть бабочек? – удивился в сердцах дед.
– Ты же сам сказал, что бабочка – шоколадная! – ответила Соня.
Словом, никуда в тот день не пошли, а к вечеру узнали, что во «флигеле смеха», который собирались посетить, загорелись деревянные перегородки. И три человека задохнулись в дыму…
С тех пор дед и отец часто вспоминали это происшествие и утверждали:
– У девочки интуиция!
Вот и сейчас Соне чем-то не понравился квартальный Симков, ощупывающий квартиру цепким и хитрым взглядом. Однако виду она не подала. Наоборот, глядела на представителя закона самым невинным взором, который отточила еще с гимназических времен. Именно так девочки глядели на преподавателей, когда был не выучен урок.
– Я так боюсь! – снова прошептала она. – Вы можете мне помочь?..
Под ее умоляющими глазами Симков выпятил грудь и подкрутил усы, словно заправский вояка:
– Я готов, милая барышня! Но как? Дело, сразу видно, серьезное. Из-за мелочи такой погром никто производить не станет. Вы ведь, скорее всего, и сами знаете, что искали!
– Я не знаю… – опустила очи долу Соня.
– Может, было в квартире что-то стоящее? То, чему вы и сами цены можете не знать. Вдруг ваш батюшка что-то прятал?
Соня гордо вскинула подбородок:
– Прячут только нигилисты, господин квартальный! А мой батюшка был почтенным педагогом. Осведомитесь у мадам Бове, она расскажет вам, каким уважаемым человеком был мой батюшка. Не мог он ничего прятать!
– Но ведь искали! – Глазки квартального забегали по сторонам. – Я вам знаете, что посоветую? Ежели что есть, вы лучше мне на сохранение отдайте!
У Сони прыгнуло сердце: что за странное предложение?! Это явно не к добру… Но она тут же сориентировалась: всплеснула руками и мелодраматично приложила их к груди:
– Так ведь у меня ничего ценного нет, господин Симков! Мне даже на еду теперь денег не хватает…
– Может, бумаги какие старые? – осторожно осведомился квартальный.
У Сони екнуло сердце: неужто знает? Не может быть! Откуда? Или они тут все заодно – и злодеи, и полицейские? Но девушка мгновенно взяла себя в руки. Ее голос зазвучал убедительно:
– Никаких старых бумаг у батюшки не было! Я точно знаю. Я все разбирала. Нашла счета, квитанции, погашенные долговые расписки. Но никаких старых бумаг! Да вы и сами взглянуть можете!
И Соня жестом пригласила квартального в комнату отца.
Симков помялся, но в кабинет не пошел. Только и сказал:
– Я вам верю, барышня! Да и недосуг мне в бумажках копаться.
