Старик спустился по винтовой лестнице на нижние уровни, подошел к Черной приемной, приоткрыл дверь, осветив ее фонарем:
– Вот она! Но мы ее обойдем! Нам надо еще ниже – в подвал.
– Мы шли вчера по тайному ходу! – подсказал Виктор.
– Тот ход ведет во дворец, а это – тайный подвал дома. Сейчас я открою вот эту дверь, там всегда стоит охранник. С ним надо что-то сделать… – Мажордом вздохнул и заискивающе взглянул в лицо русского. – Иначе нам не пройти…
Виктор крякнул:
– Это я могу! Открывай!
Заскрипел старый замок. Железная дверь тяжело приоткрылась.
– Кто идет? – донеслось из темноты.
– Я! – спокойно и надменно проговорил Виктор. – Узнаешь меня, любезный?
Свет фонаря стражника осветил красивое и породистое лицо Виктора, ставшее невероятно похожим на парадные портреты Людовика XV. И стражник не устоял:
– Король?.. – ахнул он почти со страхом и попятился, освобождая дорогу. – Не может быть…
– Может! – надменно протянул Виктор и вдруг неуловимым движением ударил стражника. Тот охнул, сложился пополам и покатился по каменным плитам подземелья.
– Ну, как ты бьешь? – встряла Варвара. – Неправильно группируешь пальцы. Опять небось поранился?
Виктор хмыкнул:
– Ничего! До свадьбы заживет!
– Скорее! – поторопил мажордом. – И так вы весь дом переполошили. Не дай Бог, разбудили хозяйку…
Старик почти побежал, петляя по темным закоулкам. Под ногами захлюпала грязь – видно, в этих местах уже не убирали.
– Сейчас! – уже кричал мажордом. – Сейчас! Его руки уперлись в железную решетку:
– Это наша дьяволица велела все тут перегородить…
Мажордом поспешно начал отпирать одну решетку за другой. Пальцы дрожали, ключи не всовывались в старые замки. Потеряв терпение, старик закричал:
– Гастон! Гастон!
В ответ издалека раздался жалобный стон. И Виктор, не выдержав, закричал тоже:
– Соня!
Эхо отдалось в подземелье.
– Гастон! Соня! – заорала басом Варя.
И снова раздался стон. Только на этот раз еще более жалобный – почти детский.
– Соня, я здесь! – в ужасе заорал Виктор.
– Гастон, я иду! – вторила ему Варя.
Двое русских накинулись на решетки, словно дикие медведи. Они рвали их руками, кричала что-то невообразимое. И сквозь весь этот ужасный скрежет и рев донесся тоненький голосок:
– Ви-и-ктор!
Грандов налег на решетку, та треснула, но не поддалась. Мажордом трясущимися рукам наконец-то вставил ключ. Решетчатая дверь распахнулась. Фонарь осветил скрюченного на полу человека. Варя бросилась к нему:
– Гастон!
Но тот только стонал. Но ведь раз стонал – значит, был жив!
Мажордом кинулся к нему:
– Сынок!
И тут Грандов увидел Соню. Она стояла за еще одной решеткой и, дрожа всем телом, тянула к нему руки:
– Виктор! Я уже отчаялась!..
– Я слышал тебя! Я здесь! – Виктор схватил ее тонкие пальцы. – Я сейчас разогну эту дрянь!
Он схватился за решетку и потянул ее прутья в разные стороны. Пальцы его побелели, вены на руках вздулись от нечеловеческого напряжения. Прутья загудели и слегка разошлись. Но Сони хватило и этого – она же была тонка, как пушинка.
Но тут чья-то цепкая рука схватила ее за плечо:
– Стой, подлая!
Невесть откуда взявшаяся гранд-маман ухватила ее за кацавейку и потащила назад. Видно, старуха
