У многих людей сейчас перерыв. Одни запивают безвкусным чаем домашние бутерброды, другие пытаются выбрать самое свежее блюдо в ближайшей забегаловке, а третьи пьют минеральную воду и играют в «Тетрис», чтобы сбросить вес.
Но в хорошей аудиторской фирме нет места подобным обывательским радостям.
На узеньких неудобных диванчиках в приемной Союза аудиторов сопели солидного вида дядечки с кейсами и папками. Но даже звуки дыхания сразу исчезали в безвоздушной атмосфере тишины. Здесь было тихо, как бывает тихо перед кабинетом зубного врача или в камерном кинозале во время хорошего триллера — когда люди дружно ждут чего-то страшного и еще слабо надеются, что ужас не коснется их лично. Секретарша выросла рядом со мной, бледная и безмолвная, как благовоспитанный призрак из английского замка, я невольно перешла на шепот и созналась, что я — Вероника Шеремет, и мне необходимо повидать Лидию Григорьевну по срочному делу.
Лида царила в высоком кресле на фоне охотничьих трофеев — сверкающих рамок с лицензиями и собственных фотографий в обществе всяких влиятельных лиц.
— Присаживайся. Что у Игоря опять стряслось?
Я присела на краешек стула и сбивчиво изложила:
— Еще ничего… Но у Игоря Викторовича семейные проблемы, а главбух хочет увольняться…
— Да что ты? — Хозяйка кабинета показала мне на стул поближе к ее тронному месту.
Я послушно пересела, облизнула губы и продолжила:
— Понимаете, шеф планирует размещать рекламу одной популярной певицы… Но — без оплаты… Я хотела посоветоваться: стоит ли оформлять это как социальную рекламу?
— Погоди… — Лида набрала номер и мелодично осведомилась: — Олечка Ивановна, как сыночек? Какой молодчина… — и, бесстрастно выслушав собеседницу, перешла к делу: — Говорят, Чигарский уже развод зарегистрировал… Нет, мне безынтересно! Зачем мне его контролировать — он мне не муж!
Она бросила трубку, провела рукой по стриженым волосам на затылке, сдержанно улыбнулась:
— Ника, никогда не занимай мужчинам деньги! Даже богатым. Ну ничего, я эту суку без копейки оставлю. Разорву на клочки силами судебных приставов. Он своей ляльке новых трусов купить не сможет. Пошли в машину!
Лида говорила тихо и уверенно — наверное, так профессиональный снайпер обещает досужим зрителям попасть в монетку со ста шагов.
На этот раз машина оказалась черная, похожая на торпеду, и само собой — двухместная! Я страдальчески скривилась. У меня есть позорная фобия — я панически боюсь ездить на переднем сиденье! Но говорить об этом Лиде бесполезно, такие люди не знают ни фобий, ни обычных страхов. Я зажмурилась посильнее, стала считать до ста, потом до тысячи и открыла глаза уже рядом с офисом. Движимая силой инерции, я семенила следом за Лидой, пока не уперлась лбом в двери руководящего кабинета. Остановилась, соображая — как я тут оказалась и куда мне идти дальше?
Дверь резко распахнулась, едва не хрястнув меня по лбу. В глубине кабинета просматривался Чира — выглядит как человек, которому только что крепко врезали коленом под дых. Лида замерла на пороге кабинета, — величественная, как античная статуя, которую скульптор-авангардист выкрасил черным до самого подбородка, высокомерно повернула голову и произнесла спокойно, но достаточно громко, чтобы было слышно во всем рабочем зале:
— Милый, как мужчина ты НИ-ЧЕ-ГО из себя не представляешь! Прости, тебе надо найти девочку попроще…
Она уверенно зашагала к выходу, не остановилась, не оглянулась, и длинное кожаное пальто с кроваво-красной подкладкой стелилось за ней, колыхалось и шуршало, как плащ Понтия Пилата.
Достойно!
Вторник. 15:10
Я возвратилась на рабочее место — надеюсь, Чира не видел, что я приехала вместе с Лидой, и будет долго терзаться, отчего стальная леди решила расстаться с ним столь радикальным образом именно в этот день и час. Признаться, я сама не ждала такого разящего эффекта — потому что ни за что бы так не смогла! Я попыталась вообразить себя на месте брошенной подруги — и сразу же представила
Чтобы успокоить нервную систему, пришлось описать пару кругов на кресле с колесиками. Потом я открыла в компьютере почту с твердым намерением начать новую жизнь — жизнь сильного, уверенного, успешного человека! — стала громко щелкать по клавиатуре и в такт монотонным звукам погрузилась в дымку мечтаний цвета металлик — как разбогатею, закажу стильные визитки, найду себе офис на заоблачном этаже, вымуштрую персонал, заведу одомашненный болид, куплю серьезные мужские часы — точно такие же, как эти, только мои собственные, сменю с десяток любовников, займусь капопейрой, постройнею, физически окрепну, обрею затылок и с полным правом скажу обрюзгшему типу, завалявшемуся в моем величавом алькове: «Знаешь, милый, как мужчина — ты ни-че-го из себя не представляешь!»
Ой… ё…. Я это случайно набрала!
И едва не отправила многообещающую фразу Вику по электронной почте!
С мечтами надо быть поосторожнее — они имеют дурную привычку сбываться!
Лучше быстренько скопировать что-то нейтральное типа «травка зеленеет, солнышко блестит» из базы писем иностранным женихам и отправить Вику. Я привыкла называть Вика «милым», но сейчас мне как-то не хочется.
А уж работать хочется еще меньше обычного.
До конца рабочего дня осталось терпеть всего ничего! Пару часиков…
Хорошо бы сбежать из офиса, поехать к стилисту и постричься коротко-коротко!
Но сбежать я не успела — Чира быстро пришел в себя после встряски, разъярился, ворвался в наше трудовое пристанище и заорал:
— Кто додумался размесить деваху с голой грудью напротив окон губернатора? Это что за штучки?
— Моделирующий крем для бюста…
— У губернатора нет бюста! Зато есть полномочия! Звонит мне, возмущается: или убирай свои сиськи, или я твоему агентству такой стриптиз устрою — надолго запомнишь, как развращать население! И он прав!
Мы притихли и дружно зашуршали бумагами.
— Что молчите, как безголовые гоблины?
— Может, к такой матери, заклеим социалкой «Мой город — моя гордость»? — проявил оперативную смекалку начальник охраны.
— А штрафы? Штрафы заказчику за перерыв в экспонировании — с твоей зарплаты выплатить? — Великий и ужасный шеф окончательно утратил душевное равновесие. — Не хватит! Еще какие предложения?
— Надо заклеить! Но только… То, что голое!
— Чем?
Аленка нырнула в шкафчик, вытащила рулон тяжелой самоклейки, покрытый слоем жирной пыли, развернула его перед Чирой — «Новогодняя акция — на все товары скидка 5 %» — и примерила масштабный плакат к собственной узкой груди:
— Мы сейчас отрежем «новогодняя» и «скидка пять процентов». Как раз закроет…
Чира принялся звонить на производство, и стал фонтанировать в телефон фольклорными словами и выражениями, способными превратить в профессора филологии любого средненького этнографа. Я даже хотела законспектировать несколько фраз, чтобы сохранить для потомков в форме «Цитатника Шефа»! Но тут же убедилась, что фольклор — знание сугубо академическое, практической пользы от него мало.
