Что-то в этом есть знакомое…
Врачиха снова прикрыла мембрану и критически посмотрела на меня:
— Плюшечка, ты малоподвижная, тебе надо худеть!
И хлопнула у меня перед носом дверью кабинета.
Мелкие буковки извещали: «Зав. отделением интенсивной терапии», а дальше было написано очень крупно: «ЧУПАХА Е. К.».
Ой! В гарем мне тоже нельзя — старшая жена меня посадит на диету!
Я пошла в больничный скверик.
Шеф выглядит отдохнувшим.
Заметно поправился, закованные в спицы конечности напоминают героев киберпанка, и встретил он меня вопросом, достойным этого высокого жанра:
— Ну, что у нас плохого?
— У нас только хорошие новости — мы же рекламное агентство! — улыбнулась я и хотела поведать Чире о тяготах проверки, беспринципной бухгалтерше, нечистом на руку производственнике и собственных новациях, но он сразу остановил меня:
— Ника, если ты привезла бумажки на подпись, давай сюда. Скажи, что там с учредительными происходит — вы их привели в нормальное состояние? А разрешения все получили: на конструкции, на неон?.. Да? Ну и отлично! Будет меньше возни с переоформлением…
Шеф с жизнеутверждающим пафосом объявил мне, что собирается некоторое время пожить в Европе, потому что там культурная жизнь не чета нашей.
Я с трудом проигнорировала злобный шепоток внутреннего голоса и с бьющимся сердцем спросила, не подумывает ли Чигарский перед отъездом расстаться с такой обременительной штукой, как рекламное агентство. И даже развила свою мысль, помахивая файлом с документами и листиком с расчетами.
— Это наследственность, — запоздало умилился Чира и бережно погладил файл ладонью, — Твой папка — настоящий череп! У нас с ним была веселая молодость, есть что вспомнить на старости лет. Ты, Ника, вся в отца, тоже очень толковый деловой человек! Если бы я знал, что ты интересуешься агентством, ну… скажем, неделю назад…
Неделю назад… неделю назад у меня были совсем другие интересы!
— Что могло измениться за одну коротенькую неделю?
— Ника, мне уже заплатили за агентство, наличные деньги… Ну, ты же сама понимаешь, как это бывает: договоренность достигнута, а переоформить документы — дело пары часов. Я уже не смогу отменить ту сделку — ни при каких обстоятельствах!
Ясное дело. Я понимаю даже больше, чем предполагает Чира! Он продал агентство, быстренько отдал должок крестному, или отцу, или Лиде, или еще кому-то из «должников первой очереди», а я со своими деловыми прожектами снова осталась на обочине настоящего мужского бизнеса!
Пора прощаться. Я встала с хилой больничной лавочки, хотела забрать файл, но шеф потянул его к себе:
— Я тебе благодарен за хлопоты, за этот… за твое предложение… — Бывший шеф поднялся, опираясь на мое поникшее плечо, и взвесил файл на ладони, — Давай, Ника, я тебе за это дело заплачу? Хоть будет чем внучатам похвалиться, а то ведь не поверят, какой я был красавец! Не сто тысяч миллионов, но разумную сумму…
Финансовый результат — это лучше, чем отсутствие результата.
Мы обсудили сумму. Прощаясь, я уточнила:
— Игорь Викторович, скажите, а кто покупатель?
— Ника, какая теперь разница?
Суббота. 23:13
Действительно, какая разница?
Я лежала и смотрела в потолок.
Потом закрыла глаза.
Какая разница, кто будет новым хозяином агентства: наглухо застегнутые в корпоративный стиль ребята из столичных компаний, авторитетный бизнесмен из местных или его заскучавшая «девушка» с полуметровыми ногтями из акрила…
Для меня это не имеет уже никакого значения — потому что завтра я увольняюсь.
Я уйду из агентства и открою свое собственное. На регистрацию и пару месяцев арендной платы за небольшой офис мне хватит. Возьму к себе работать Аленку и Светку из бухгалтерии — они сами просились.
Пригрожу чиновникам антимонопольным расследованием и наставлю себе щитов. Обзвоню старых заказчиков: алчным хозяевам пообещаю крупные скидки, а продажным менеджерам — жирные откаты. Мы поладим с защитой прав потребителей, обольем конкурентов грязью в прессе, наймем хороших адвокатов, а когда заработаем достаточно, раздадим взяток всяким контролирующим органам, их затретируют жестокими проверками, сотрут в порошок и развеют по ветру…
Пройдет совсем немного времени, и никто уже не вспомнит, что на карте нашего благословенного города-миллионника существовало агентство наружной рекламы «Магнификант»!
Я сладко зевнула и уснула почти счастливой.
Мне снился цветистый, праздничный, как забытая детская книжка с картинками, сон. Я гуляла среди зелени под пение райских птичек по своему собственному островку, а крутом ласково плескалось синее- синее море…
Над моим беззащитным островком сгустились свинцовые тучи, вода покрылась мертвой рябью и принесла к берегам строгие и злые торпедные катера. Загремели взрывы, вспенилась фонтанчиками вода, и скоро от моего тихого рая остался только шум и грохот!
Воскресенье. Уже утро… А может, день
Я вскрикнула, проснулась, села на кровати, испуганно хлопая глазами.
Но шум не утихал, наоборот, к нему примешались громкие нестройные звуки человеческих голосов. Люди кричали.
Я сунула ноги в тапки, выглянула из комнаты, пошла на галерею и свесилась вниз.
Шумели, как всегда, в гостиной.
Там, внизу, было полно людей, они сгрудились и кричали все одновременно:
— Сеич, сними пиджак, помнешь! Он никуда не убежит! — просил Паша-Трифон.
— Гоша, тебе что, совсем чердак снесло? — возмущался Дим-Дим.
— Может, он пришел продать тот диск, будь он неладен…
— Отпусти его, Алексеевич, пусть покупает ту чертову землю, это хорошо! Хорошо для бизнеса! — заглушая друг друга, кричали адвокат и сэнсэй Славин.
— Шеремет! Прекрати сейчас же, ты его убьешь, и тебя посадят! — орала Лида.
— Вы же одну музыку слушаете! Так нельзя! — резонировал Алик-Хруст.
Я старательно убеждала себя, что все еще сплю, в полусонном трансе спустилась до половины лестницы и тоже закричала:
— Папа, отпусти его — это мой муж!
