Утро застало нас в дороге. По моей просьбе еще до рассвета я был безжалостно разбужен помощницей Толика. Ребята вяло плескались в бочке под навесом, а я, чтоб не терять времени, покормил, а после и запряг Ворона в телегу, чувствуя укоризненный взгляд с его стороны. Выехали мы не позавтракав, просто расплатились с подавальщицей солью, и она набила нам котомку снедью. И вот теперь Ворон, как всегда недовольный способом передвижения и выражающий свое недовольство частыми взмахами хвоста (хотя от кого отмахиваться, слепней пока нет), все же бодро ступает по дороге. Ребята пока молчат, не отошли от вчерашней пьянки, но, похоже, ночь проводили одни, без женщин. Верность, что ли, своим подругам блюдут? Впрочем, это меня не касается. Дорога стелилась неровным, с крупными проплешинами асфальтом, кое-где проросшая зеленой травой и даже кустарником, по обе стороны тракта расстилался лес, подбираясь кустарником до самого покрытия. Ближе к вечеру проехали какое-то заброшенное селение с разрушенными домами и чудом сохранившейся вышкой водонапорной башни.
– Там есть вода, – мимоходом заметил Юра.
– Зачем нам гнилая вода?
Воду из фляг мы по случаю похмелья, конечно, вылакали, да и Ворон свою на привале выдул, хотя спиртного накануне не употреблял. Ничего, до ночи найдем воду. И точно, верстах в десяти от заброшенного селения тракт пересекал ручей. Мы свернули с дороги, и, пока ребята устраивались на ночь, распрягали Ворона, собирали хворост для костра, я пошел вверх по течению. Ключ с чистейшей водой обнаружился метрах в трехстах от дороги, я напился вкусной, пахнувшей почему-то мятой водой, заполнил всю захваченную с собой тару и, раздевшись по пояс, смыл с себя дорожную пыль.
Внезапно в вечерней тишине раздался звонкий девичий смех. Почудилось, что ли? Или лесная девка балует, бывают такие, видел несколько раз в лесу, то ли одичавшие люди, а может быть, ДРУГИЕ, почти исчезнувшие до катастрофы, сохранившиеся только в сказках, а теперь довольно смело заявляющие о своем присутствии. Охотники (в том числе и я) обязательно оставляют что-то из добычи в лесу, ОНИ не найдут, так зверек хищный будет сыт, а иначе нельзя, пакостить будут.
Смех еще раз прозвучал, и в сгущающейся темноте смутно мелькнул женский силуэт, скрывшийся в березовом редколесье. Я вытащил свой кошель и, отрезав ножом кусок голубой шелковой ленты (купил, по случаю, моток у Изи), привязал к ветке березы…
Ночь, мы сидим у затухающего костра, Митька уже спит, ему караулить вторую половину ночи, а мы с Юрой беседуем на разные темы:
– Вот скажи мне, химик, какое производство можно развернуть в наших селениях, ну кроме добычи соли. Вот вы в городе порох производили, а у нас это невозможно.
– Ну не то что невозможно, но слишком неудобна доставка компонентов, там и сера, и селитра потребны в больших количествах… Да и леса местные все на уголь быстро извести можно, сам подумай, у нас есть хранилище с гигантскими запасами оружия, может, даже в консервации оно стало частично негодным, но с производства пороха я бы точно не начинал.
– А как же в городе, туда тоже все компоненты доставлять надо?
– Ну, во-первых, в город ведет более приличная дорога, люди в Полис приезжают не только за порохом, но и за другими товарами, там центр торговли. Допустим, приехал к тебе поставщик, ну расплатился ты с ним шкурами, так эти шкуры надо ему еще везти и продавать в Полис, невыгодно получается…
– А если расплачиваться деньгами?
– Это о которых говорил Изя? Что-то мне не верится, что без централизованной власти эта схема будет работать, – несколько неуверенно пробормотал Юра.
– Ладно, ты подумай, а я спать буду, завтра караулить мне.
К полудню на следующий день мы миновали еще два заброшенных селения. Впереди дорога делала крутой поворот, и тут я заметил отблеск металла в кустах справа от дороги.
– Стой! – заорал я и тихо Митьке: – Следи за дорогой слева от себя. Автомат взведи, но не показывай, прикрой дерюжкой, – и громко крикнул сидевшим в засаде: – Эй, мужики, выходи, поговорим.
С левой стороны никакого движения, зато справа вылез пегобородый крепыш с бельмом на глазу и неторопливо направился к нам, впрочем остановившись на расстоянии пятидесяти шагов:
– Ну что, селяне, платите за проезд.
– С чего бы это?
– Так нам все платят, – ответил пегобородый и тут же поинтересовался: – Что вы везете?
– Соль везем в Полис.
– Ага, а мешков у вас, значит…
– Шесть, – покорно ответил я.
– Значит, один скидайте и езжайте дальше, – покивал головой разбойничек.
– Это что ж за пошлина такая? – делано возмутился я.
– Все платят, а не хочешь платить, разворачивайся назад.
– И возчики, обозом идущие, тоже платят? – язвительно спросил я.
– Дык и они тож, – слегка смутившись, произнес мужик. – Должны радоваться, что мы честно берем и отпускаем, а то могем и пристрелить.
– Радоваться… ну радоваться этому может только наша лошадь, ей тащить легче будет. Ладно, заплатим. Митька, скинь мешок.
Митька возмущенно набрался воздуха для гневной тирады, но, получив в бок локтем, все ж повиновался.
Ворон, понукаемый Юрой, неспешно двинулся дальше, и, как только мы достигли поворота, я говорю Митьке:
– Я сейчас прыгаю в канаву, вы езжайте вперед медленно и, когда услышите выстрелы, возвращайтесь немедля. – Спрыгнул я аккуратно и сразу в придорожную канаву скатился. Похоже, разбойнички меня не заметили.
Через кусты срезал угол, отделявший меня от сборщиков, и бесшумно пробрался на место засады стрелка. Его там уже не было, зато на дороге стояли трое мужиков (стрелок в том числе) и спорили, кому нести добычу.
До казавшимся заброшенным селения было шагов пятьсот, а ноша весила немало. Наконец, помощники передали свое оружие главарю и, взявши мешок за углы, побрели в сторону поселка. Ну, молодцы, сами мне облегчили задачу – прицелился и дуплетом снял вооруженного и одного из носильщиков. Последний, непострадавший, уронил груз и кинулся в кусты, замелькал меж деревьев, петляя как заяц. Я неторопливо сменил гильзы на заряженные патроны и только тогда вышел на дорогу, внимательно приглядываясь к лежащим на дороге телам, мало ли, может, свалился кто подраненный… Но нет, оба готовы, один в голову, а второму пуля в шею попала, и кровь вышла из него вместе с жизнью.
Я быстро отодвинул мешок от лужи крови, в это время из-за поворота выскочила телега, и мы, в минуту загрузившись, послали Ворона рысью в сторону Полиса. Юра погонял лошадку, Митька посматривал назад, нет ли погони, а я рассматривал оружие, доставшееся нам в качестве трофеев. Винторез использовали уже давно, даже чернение с металла сошло, поэтому я и уловил блеск в кустах, патронов всего три. Два АКСУ тоже неновы, да и патронов к ним всего по полрожка, так что все это богатство обменяем на что-нибудь более полезное…
На следующий день пейзаж вокруг тракта стал постепенно меняться, все чаще встречались безлюдные полуразрушенные селения, заросшие сорным кустарником. Проезжаем один из таких поселков, оружие держим наготове. Внезапно Митька, держащий левую сторону тракта под наблюдением, вскрикнул и забил короткими очередями по кустам – вот сволочи! Стая диких собак подобралась к шоссе совершенно незаметно на двадцатиметровый бросок. Не заметь Митька вовремя, сейчас бы Ворону уже кишки драли, да и нам бы досталось, я разрядил двустволку и схватился за автомат.
– Гони, Юра! – отчаянно крикнув, я дал две короткие очереди по наиболее наглым тварям, успевшим выскочить на дорогу. Собаки, уже не выбегая на шоссе, преследовали бешено несущуюся повозку, двигаясь параллельно тракту.
– Загоняют, Митька! Как волки загоняют, – отчаянно прокричал я и схватил так и не разряженный винторез.
