разработками посольств ныне дружественных государств, меня бы просто выкрал. Ну, то есть: по башке чем-нибудь тяжёлым в тёмном переулке, связать и доставить в соответствующее посольство.
- Вы не сгущаете краски? - было видно, что мои аргументы заставили заволноваться даже невозмутимого 'немца'.
- Отнюдь. А если и сгущаю. Вы готовы рискнуть? - я упёрся взглядом в глаза полководца. - Я ведь не более чем человек. Я боюсь, например, боли. Пытки не выдержу. А ведь тот, кто меня похитит, не остановится перед такой 'мелочью', если от этого будет зависеть судьба его страны. Разве не так?
Вот ёлки-палки! Что, разыграть собственное похищение со счастливым избавлением? Только тогда поверит Барклай, наш, де Толли?
Честно говоря, у меня уже сложился план подобного мероприятия: отправить Тихона нанять 'варнаков' для нападения на меня, покромсать их в 'стружку', и представиться жертвой заговора.
Вроде необходимость отпала. Въехал военный министр в ситуёвину.
- Пожалуй, вы правы - работы безопаснее проводить непосредственно в армии. Я подумаю, как это лучше устроить.
Уже хорошо. Делаем новый 'вброс'.
Я рассказал о наших с Бородкиным трудах в области микробиологии и вытекающих оттуда санитарии, гигиене и асептике. Генерал, немного посомневавшись по поводу первопричин болезней, всё- таки проявил себя разумным человеком и оценил перспективы уменьшения некровавых потерь в воюющей армии. Договорились, что Филиппа Степановича оформят и в медицинский департамент Военного Министерства без отрыва от работы в Академии Наук.
Барклай довёз меня до дома в своей карете, после чего мы простились, договорившись, что я буду ждать от него вестей.
А через два дня вечером в дверь нашей квартиры постучали. Тихон открыл и проводил в гостиную, где мы с доктором кайфовали после трудов праведных с бутылкой хереса, ротмистра конной гвардии.
- Господа Демидов и Бородкин если не ошибаюсь? - чопорно поинтересовался офицер.
- Именно так, - отозвался я, вставая с кресла. - С кем имеем честь?
- Ротмистр Лейб-гвардии Конного полка Нехлюдов. Имею к вам поручение.
- Слушаем вас, господин ротмистр.
В ответ наш посетитель молча протянул конверт.
- Благодарю.
- Ответа приказано не ждать. Честь имею, господа! - кирасир кивнул, щёлкнул шпорами, развернулся и удалился.
Я пока находился в некоторой прострации: ещё бы, чай не каждый день офицеры Лейб-гвардии мне письма притаскивают.
А вот доктор держался молодцом, аж завидно...
- Вадим Фёдорович, вскройте же конверт. Что там?
Я очнулся и, пренебрегая всякими условностями типа специального ножа для конвертов, чисто по-быдлячески надкусил бумагу в углу и оторвал краешек. Вытащил письмо.
Мы с Бородкиным чуть лбами не стукнулись, пытаясь прочитать его поскорее.
Уважаемые господа Демидов и Бородкин.
Буду рад встретиться с вами в Зимнем Дворце сего года тринадцатого ноября в три часа пополудни.
Благосклонный к вам.
Александр.
Упс! Не пришлось бы любезного Филиппа Степановича отпаивать чем-то покрепче хереса...
- Вадим Фёдорович, - обалдело прошептал эскулап, - нас что, приглашает к себе Император???
- Ну да. А чему вы удивляетесь? Мы с вами как-никак 'светила европейской науки' - почему бы государю с нами не познакомиться?
- Нет, но всё-таки...
- Филипп Степанович, успокойтесь - да, визит к самому царю, это, конечно событие, но это случилось. Так что готовьтесь к нему и перестаньте нервничать.
- Легко вам говорить, - краски на лице Бородкина сменяли одна другую просто как в мультике: багровая - розовая - белая - салатовая... И по новому кругу...
- Прекратите психовать! - в конце концов не выдержал я, - выпейте ещё хереса и идите спать, Филипп Степанович. Ночь вас успокоит.
- Думаете?
- Уверен.
- Кстати: а почему вы так спокойны? Для вас визит к монарху - обыденность?
Вот же ж зараза! Вот инфекция! - у самого поджилки трясутся от предстоящего визита, а он ещё чего-то анализировать пытается...
Будем выкручиваться.
- Вы слышали то, что я вам сказал? Мы с вами, Филипп Степанович, совершили научные открытия, которых нет и не было за всю историю российской науки. С точки зрения Европы во всяком случае.
Император не чужд всему этому. И он ценит престиж России во всём. Разве не так? Что же вас удивляет?
- Не знаю. Вы, конечно, логичны, но предстать перед государем... Наверное, позже я привыкну к этой мысли, но пока прошу извинить мою нервозность. Пожалуй действительно стоит выпить ещё.
- Несомненно. Причём этой бутылки нам не хватит. Тихон!
- Слушаю ваше благородие, - немедленно 'встал передо мной как лист перед травой' мой 'опекун'.
- Вот тебе деньги, - протянул я слуге три рубля, - сбегай к Чусовому в трактир и попроси для меня вина, он знает какое. Бутылки четыре. Со сдачи возьмёшь гривенник себе.
- Премного благодарен...
- Подожди. Учти - сначала принесёшь вино нам, а потом пойдёшь пропивать свой гривенник, понял?
- Не извольте беспокоиться, Вадим Фёдорович - всё исполню в точности, - поклонился и немедленно смылся выполнять приказание.
- А не много ли нам четырёх бутылок будет, - с сомнением в голосе спросил доктор.
- Да кто же нас заставляет всё сегодня выпивать? А запас никогда не помешает. За каждой бутылкой что ли Тихона гонять. Так что пока разлейте по бокалам то, что осталось и будем потихоньку привыкать к мысли о встрече с императором.
Вино как раз заканчивалось, когда вернулся Тихон.
- Так что, ваше благородие, - слегка смущённо начал он, - я шесть бутылок принёс. И там сёмга свежая была - тоже прихватил. Извиняйте на этом.
Ну не золото у меня слуга? - Чисто Швейк. Умница.
Блюдо с нежно-розовыми ломтями рыбы было немедленно поставлено на стол. Рот тотчас же наполнился слюной и, судя по всему, ощущения доктора не сильно отличались от моих. Я понимаю, что херес под рыбу это моветон, но если очень хочется?
