говорить, а тем более писать на нём может только, во-первых, родившийся в русской семье, а во-вторых, учившийся в советской школе, где грамотность долго и нудно вколачивалась в 'спинной мозг', до состояния, когда рука пишет вне зависимости от головы, и, что характерно: грамотно пишет.
А тут совершенно нереальный 'русский', с его 'ерами', 'ятями', 'ижицами'. Над каждым словом по минуте думать приходилось. Но 'сваял' всё-таки два письма: Сергей Васильевич, в случае чего поймёт, а Настя простит.
На следующее утро отправились в Академию. Доктор уже не раз говорил, что мы находимся под патронажем член-корреспондента Кирхгофа, и обратиться по прибытии должны именно к нему.
Я всё время, с момента получения данной информации находился в полушоковом состоянии: Кирхгоф был физиком и чего-то там открыл, был Кирхгоф, который вместе с Бунзеном 'родил' спектральный анализ. Не исключено, кстати, что это один и тот же человек - не помню. Но они (или он) вроде ни разу не русские немцы. Что ещё за Кирхгоф?
Выяснилось достаточно быстро. Но не просто. Когда мы с доктором перешагнули порог Академии Наук, непременно нарисовался некий служка на предмет 'чего изволите?'.
- Нас ожидает господин Кирхгоф, - со сдержанной гордостью 'прорёк' Филипп Степанович.
- Не извольте беспокоиться, - немедленно отреагировал 'местная шестёрка' и испарился.
Прошёл час. И, если бы я не отловил ту же физиономию, с которой мы беседовали до этого, то возможно, что мы с Бородкиным просидели бы в вестибюле Академии до темноты.
- Сударь! - окликнул я сквозящего мимо чиновника, - Вы доложили о нашем прибытии господину Кирхгофу?
- Константин Сигизмундович сейчас занят, - на меня посмотрели просто как на 'тварь дрожащую', - вас известят, когда господин член-корреспондент освободится.
Ах, ты ж сука! Они что, эти чинуши, всегда и везде одинаковые!?
- Милостивый государь, - я постарался быть предельно корректным и не настучать в табло этой канцелярской крысе в данный конкретный момент, - вот письмо. Письмо, подписанное президентом Академии, где нас с коллегой немедленно, вы слышите: НЕМЕДЛЕННО! вызывают в Петербург, и где предписывается НЕМЕДЛЕННО сообщить о своём прибытии господину Кирхгофу. Я уже час назад поставил вас в известность о нашем прибытии. И что? Вы уже доложили господину члену-корреспонденту?
Увидев подпись на бумаге, это чмо моментально 'потекло'. Чтобы кровь с такой скоростью отхлынула от физиономии... Это что-то! У гипсовых скульптур жизни в лицах больше.
- Прошу прощения, ваше...
- Без чинов. Проводите нас, куда следует и доложите.
- Не извольте беспокоиться, прошу за мной.
Ведь просто 'на цирлах' поскакал указывать дорогу. А он как минимум коллежский регистратор, а стало быть, дворянин. Тьфу ты, ёлки! Неужели уже тогда народ мельчать начал?
Лаборатория Кирхгофа была на втором этаже и чинуша, просочившись за дверь, вынырнул оттуда меньше чем через минуту. И не один. Вместе с ним вышел мужчина лет сорока.
- Здравствуйте, господа! Очень рад вас видеть! Кирхгоф Константин Сигизмундович.
Мы с Бородкиным тоже представились.
- Вы так молоды, - на лице будущего академика выражалось нешуточное удивление, когда он пожимал мне руку.
- Это временно, - отшутился я.
- Пожалуй, вы правы, - улыбнулся в ответ учёный. - Примите оба мои поздравления с вашим замечательным открытием. Европа пока не очень-то обращает внимание на работы русских химиков, но теперь, я надеюсь, ситуация несколько изменится. Уже получено поздравление из Лейпцига, а с течением времени, уверен, отреагируют и другие учёные.
Мы с доктором, не сговариваясь, ответили поклонами.
- Ваш доклад, - продолжал Кирхгоф, - я назначу на завтра, в два часа пополудни, если не возражаете. А пока - не изволите ли пройти в лабораторию?
Мы с удовольствием согласились.
Помещение было достаточно просторным и светлым. Посуда и оборудование произвели на меня впечатление удручающее, я просто поразился как, работая с таким вот примитивом можно было делать фундаментальные открытия. А вот у доктора просто глаза разгорелись при виде такого 'богатства'. Всё относительно... Ну ладно, придётся учиться работать с тем, что имеется: 'за неимением гербовой пишут на простой'.
- Над чем в данный момент работаете? - не преминул поинтересоваться Бородкин у хозяина лаборатории.
- Исследую крахмал, - приветливо ответил учёный и поспешил поделиться с благодарным слушателем результатами последних экспериментов. - Понимаете, я обнаружил, что если прокипятить его раствор....
Понятно. Гидролиз, катализ и так далее... Совершенно не представляю, как можно исследовать биополимеры, когда ещё нет ни формул, ни малейших понятий о строении вещества, ни метрической системы... Атомные массы тоже ещё не определены. Просто в голове не укладывается: КАК??? Но ведь работали. И получали результаты. Те результаты, благодаря которым существуют наука и техника двадцатого века. Совершенно банальные вещества и устройства, которые окружают нас на пороге третьего тысячелетия, созданы благодаря многолетнему кропотливому труду тысяч и тысяч учёных использовавших совершенно примитивные приборы и устройства. Мысленно снимаю шляпу перед этими титанами науки.
- Вадим Фёдорович, - слегка обиженным голосом оторвал меня от мыслей член-корреспондент, - вам неинтересно?
- Прошу прощения, я просто в некотором ступоре от вида вашей лаборатории. Мне приходилось работать либо в аптеке, либо в домашней лаборатории любезного Филиппа Степановича - а тут такая роскошь!
Моё объяснение вполне удовлетворило учёного, он даже слегка разрумянился от гордости.
- Да уж, лаборатория очень неплоха и, вероятно, первое время она будет предоставлена в ваше распоряжение. Если вы, конечно, примете наше предложение здесь работать. Кстати, вы, простите, где обучались?
- Увы - нигде, кроме как в той самой аптеке. Я самоучка.
- Весьма странно, - слегка посмурнело лицо химика, - нет образования?
- Увы.
- Тем не менее, - поспешил прийти мне на помощь доктор, - смею вас уверить, что господин Демидов очень грамотный химик и изобретатель.
- Ещё и изобретатель? - удивлённо вскинул брови Кирхгоф. - А позвольте полюбопытствовать...
- Прошу меня простить, уважаемый Константин Сигизмундович, - поспешил ответить я, - но при всём уважении к вам, не могу пока рассказать о своих изобретениях - они касаются военного ведомства. Надеюсь на ваше понимание.
- Ах, вот как? Вы положительно удивительный человек, Вадим Фёдорович. Но понимаю. Ладно. А над чем планируете работать?
- Если помните, то кроме йода, мы прислали вам образец нового металла...
- Конечно помню. Удивительное вещество, но не было описания его получения.
- Вот именно. Образец достался мне готовым вместе с информацией о том, что в Китае его выделяют из глины. Именно этим мне и хотелось бы заняться.
- Разумно. Не ознакомите ли со своими планами?
- С удовольствием. Итак: исследовав сам металл, я, как наверняка и ваши коллеги, работавшие с присланным образцом....
Дальше я поведал, как планирую выделять алюминий из каолина. Было, разумеется, громоздко и дорого. Но надёжно. Потом, правда, тот ещё геморрой с очисткой, но бокситно-криолитовое сырьё
