кино деньги платили?). Двое других - драгуны. Не помню какого полка - воротники белые, эполеты золотые. То ли Иркутский, то ли ещё какой с Сибирью связанный.
Я, не снимая шинели, тут же попросил того, о чём давно мечтал:
- Хозяин! Водки и жареного мяса. Только поскорее.
- Не извольте беспокоиться, ваше благородие! Пожалуйте пока водки с капусткой, а мясцо уже скоро подоспеет.
Офицеры, как и ожидалось, обернулись в мою сторону. Я козырнул 'коллегам', они кивнули в ответ, но в первую очередь, хотелось опрокинуть в себя стаканчик и зажевать хрусткой капусткой. Что и было сделано.
Проглотив первую порцию, я встретился глазами с поручиком...
Так. Трактирщик что, на галлюциногенах свою водку настаивает?
- Сергей?
- Здравствуй, Вадик!
Я ещё ничего не соображал, но уже облапил поднявшегося мне навстречу Серёгу. С такой радостью и, не подумайте чего плохого, нежностью, как, наверное, не обнимал никого в своей жизни. Чтобы понять, нужно оказаться на моём месте - встретить друга и брата в совершенно чужом мире.
- Как тебя называть? - прошептал Горский мне на ухо.
- Так же как и раньше. А тебя?
- Аналогично.
- Господа! - Обратился к присутствующим офицерам Сергей, когда мы, наконец, разомкнули объятья. - Разрешите вам представить моего старинного друга: Демидов Вадим Фёдорович, поручик...
- Второго пионерного полка, - договорил я. - Простите, я всё-таки сниму шинель.
Когда я вернулся к их столу, мне уже набулькали вторую рюмку. Офицеры тоже представились: корнет Беклемишев (гусар) и штабс-капитан Иркутского драгунского Арнаутов. Красный крестик на моей груди произвёл впечатление даже на Сергея. Выспрашивать откуда у поручика Владимир не стали, но некоторое недоумение в смеси с уважением без труда читалось на их лицах. Ну и ладно, не мне же самому начать объяснять.
Поскольку форма у штабс-капитана с Серёгой одинаковая, значит и тот иркутский драгун.
Выпили за встречу, а тут подоспело и жаркое: запеченный свиной окорок.
Под мясо, разумеется, налили ещё, выпили и я впился зубами в сочную мякоть. Не развезло бы с мороза... Как раз зашёл Тихон. Я извинился перед офицерами, подошёл к своему 'Планше' и дал торопливые указания насчёт нашего обустройства на ночь. Хотя, это было, пожалуй, излишним - всё и так предельно ясно: нас покормят и устроят. Апартаментов здесь не имеется, так что выбирать особо не приходится.
- За пионеров! - встретил меня поднятой рюмкой Арнаутов.
Ага. 'Взвейтесь кострами, синие ночи!'. Мысленно желая двоим 'лишним' за данным столом провалиться в тартарары и наконец дать мне возможность пообщаться с Горским, я улыбнулся и чокнулся со штабс-капитаном.
Наконец я понял, что меня так напрягало в последние минуты: Серёга-то не выглядел обалдевшим. С самого начала. Удивление - да, было. Лёгкое. Но он как будто удивился моменту, а не самой нашей встрече. Ох, чувствую, предстоит нам интересный разговор. Он явно знает больше моего.
Но я не мог проявить инициативу - всё-таки я гость за этим столом. Однако вскоре мой друг сам разрулил ситуацию:
- Господа, я надеюсь, что вы не обидитесь, если мы с поручиком Демидовым оставим вас на некоторое время? Мы очень долго не виделись и у нас есть некоторые темы... Ну, так скажем: личного характера, которые нам обоим наверняка хочется обсудить.
- Надеюсь, разговор не закончится дуэлью? - неуклюже пошутил подвыпивший гусар.
- Можете быть уверены, корнет, - включился в разговор и я, - уж чего-чего, а дуэли не предвидится.
- Было бы грешно мешать приватной беседе друзей, которые давно не виделись, - подвёл черту Арнаутов. - Но учтите, господа - мы вас ждём и без вас пить не будем. Так что поторопитесь.
Чтоб ты сгорел, инфекция! То есть у нас минут десять.
Тем не менее, любезно улыбнувшись, я поднялся из-за стола и мы с Горским пересели в самый дальний угол.
- Ну, здравствуй ещё раз!
- И тебе того же. Чертовски рад, наконец, тебя увидеть.
- Наконец? Ты знал, что я здесь? Пояснишь?
- Не наверняка знал. Но был почти уверен. Уверен, что ты выкарабкаешься. Уж из всех семерых - ты самый подготовленный и полезный в этой эпохе.
- Ты сказал 'из семерых'? - я живо вспомнил встречу (или наваждение) с пасечником Силантием. - Впрочем, ладно. Рассказывай сначала ты.
- О чём рассказывать в первую очередь?
- Серый! Я тебя сейчас убью! - я начал свирепеть, - Как и почему мы сюда попали? Знаешь?
- В общих чертах.
- Так колись, зараза! Я уже скоро год как в непонятках.
- Ладно, остынь. Из-за Витьки всё...
- Вот сука! На ломти гада порежу, если встретимся...
- Да подожди ты... Я ведь как раз его убивать тогда шёл... Встретил он меня в дымину пьяный и рассказал, откуда всё пошло:
Поднялся он на своём бизнесе, решил закрытый клуб открыть. В том числе и арену при нём. С боями без правил. Да не играй ты желваками - без оружия и смертей. Паскудно конечно, но вполне в духе нашего времени. Ну и, как он мне говорил, пролившаяся там кровь пробудила какого-то охренительно древнего бога. И потребовал тот от Витьки с его компаньоном 'жертвоприношение' в виде семижды семи смертельных поединков. Обещал награду и нашему общему 'другу', и оставшимся в живых, то есть нам.
- Да уж, сволочь, наградил он нас по-царски, - пробурчал я.
- Да ладно тебе. У нас с тобой и с современным нам американцем психология чёрте-как отличается. А с японцем? Чего уж там говорить о боге из такой невдолбенной хронологической дали, что он даже ни в одной мифологии не засветился.
Ну а дальше и сам догадаться можешь, откуда что берётся. Наградил он нас, кстати, не самым худшим образом. Могло с его божественной колокольни и покруче прилететь: подарил бы нам 'покой' и считал бы, что слово сдержал. Ты как, в нирвану хочешь?
- Да ну тебя в баню! Жить я хочу. И долго. Но Витька...
- Сволочь он конечно, но у меня было время подумать. Подозреваю, что и ты через недельку- другую его поступок иначе воспримешь: припёрли его 'клинком к горлу' - или сдай друзей, или сдохни. Я не спрашиваю тебя 'что бы ты выбрал'. Догадываюсь. Он поступил по-другому. Слабак. Слабак, застигнутый врасплох.
- Вот сейчас всё брошу и начну его жалеть!
- А не пошёл бы он вообще в преголубенькую даль? А? Нам, кроме как о Витьке, поговорить не о чем? Ты суть нашего 'попаданства' ухватил? От нас ничего больше не зависит. В смысле возвращения. Нас семеро. Нужно собираться 'в кучу' и строить этот мир.
- Ща прям - семеро, - теперь уже и у меня появилась возможность повыдрючиваться, - одного из 'наших' я лично трупом наблюдал. И теперь точно знаю, что и ещё один вычеркнут из числа живущих, один с ума рёхнулся, а один в тюряге. И по делу. Так что трое нас. И это в лучшем случае.
- Таак! Теперь твоя очередь колоться, - в упор и серьёзно посмотрел на меня Серёга.
- Да уж понятно. Но у меня поскромнее сведения, - я начал собирать мысли в кучу, чтобы донести их внятно. Пролог получился - хоть роман начинай такой фразой, - Встретил я одного пасечника, который, как выяснилось позже, уже умер.
- Внутренне ржу! - усмехнулся Серёжка, - Но суть понял, продолжай. Меня такой фигнёй, как беседа с мёртвым пасечником уже не удивишь.
