Вакула троекратно целует ее, причем последний поцелуй явно затянулся. Чуб очнулся и бьет Вакулу по плечу. Тот едва не падает.
ЧУБ. А ну пошел прочь, бесовское отродье!
ВАКУЛА. Нельзя ж в такой день драться, батя!
ЧУБ (быстро крестится). Господи прости! Я тебе сейчас, Вакула, покажу такого батю!
ОКСАНА (изумленно). Вакула?
Панночка в бешенстве от таких проделок Вакулы. Чуб быстро уводит Оксану. Она оборачивается.
ЧУБ (шипит на Вакулу). Сегодня в одиннадцать у меня в клубе!
ВАКУЛА. Слушаюсь, батя.
Оксана никак не может оторваться от Вакулы. Он провожает ее влюбленным взглядом. Чуб с Оксаной уезжают, но перед Вакулой останавливается машина Панночки. Опускается стекло.
ПАННОЧКА. Молись, Вакула! Молись всем угодникам и своему Господу Богу! Ты еще не знаешь, как могут мстить обманутые женщины! Моя месть будет страшная! Ты по-жалеешь, что родился!
На миг она преображается в ведьму. Стекло поднимается, Панночка стартует на страшной скорости. Вакула трясет головой.
ВАКУЛА. И в правду говорят, в каждой бабе сидит ведьма!
***
Чудный дворец Чуба. В росписных хоромах стоит стол (персон на пятьсот), который ломится от яств. За столом сидят: Чуб, Оксана и Панночка. Им прислуживают девушки в украинских одеждах. Здесь же сидит украинс-кий оркестр, который что-то наяривает национальное. Оксана задумчива: из сна явился Вакула, и до сих пор нет ее отца...
ЧУБ (обводит рукой стол). Я на всякий случай… ну, если ты захочешь увидеть родственников… Может, все-таки позвать?
ОКСАНА. Нет, дядя. Не хочу пока никого видеть.
ЧУБ. Ты только скажи. Ведь у твоего дядьки Чуба вся Украина в кумовьях ходит! У нас ведь как? В любую хату плюнешь, обязательно в куму или кума попадешь. Это я еще только для близких родственников стол накрыл. Ну, позвать, дочка?
ОКСАНА. Потом, дядя.
ПАННОЧКА. Ну, что ты пристал к ней, батя? Оксана устала после дороги, а ты к ней со своими родственниками.
ЧУБ. Как мне развеселить тебя, дочка? Ну, хочешь я тебе сейчас спляшу?
ОКСАНА. Ну, что вы, дядя!
ПАННОЧКА. А чего, пусть спляшет, старый дурак, если хочет.
ЧУБ. Да я ради родной кровинушки целый день плясать буду! (Наливает себе огромную чарку водки.) За твой приезд, дочка! За землю нашу! За обычаи!
Выпивает чарку, делает знак оркестру. Звучит музыка. Чуб с гиком начинает пляску и задает такую разухабистую пляску, что Оксана, не выдержав, тоже пускается в пляс. Чуб с криком: “Вот это наша дивчина! Вот это так! Вот так дочка у меня нашлась!” отплясывает так, что чертям тошно.
Во время этого веселья появляется Басаврюк. Он с гнусной усмешкой смотрит на пляску. Внезапно Чуб оказывается возле него и едва не наступает на ногу Басаврюку. Останавливается. Оркестр смолкает. Чуб видит его усмешку.
ЧУБ. Что, брат, не нравятся тебе наши пляски? Вижу, что не нравятся. (Оксане.) Вот, Оксана, и твой отец пожаловал!
ОКСАНА (вскрикивает). Отец!
Хочет подбежать к нему, но что-то ее сдерживает. Басаврюк распахивает объятия, подходит к ней.
БАСАВРЮК Ну, здравствуй, дочка!
ОКСАНА. Отец…
Похотливо обнимает ее, целует в губы. Оксана испуганно отстраняется. Панночка недовольна.
БАСАВРЮК. Ну, вот я и нашел тебя.
ОКСАНА (тихо). Это я нашла тебя.
БАСАВРЮК (раздевает взглядом). Не будем спорить, дочка. Какая ты хорошенькая!
ОКСАНА. Почему ты раньше меня не нашел?
БАСАВРЮК. Я тебе потом расскажу. Ну, чего ты боишься? Обними своего батю скорее!
Распахивает объятия, но Оксана боится обнять его.
ОКСАНА. Все так неожиданно. Я еще не привыкла!
ЧУБ. Ну, чего встали! Садитесь за стол, угощайтесь чем Бог послал.
При упоминании Бога Басаврюка и Панночку заметно кривит. Усаживаются за стол.
БАСАВРЮК (показывает на стол). Гостей ждешь, брат?
ЧУБ. Я гостям, которые наши обычаи соблюдают, завсегда рад. Угощайся, Басаврюк. Пост кончился, теперь можно и разговеться. Горилки выпьешь? А может, водоч- ки анисовой?
БАСАВРЮК. Ты же знаешь, что я не пью.
ЧУБ. Ну, тогда съешь что-нибудь.
Басаврюк протягивает руку, водит, водит рукой, но ничего так и не решается взять.
БАСАВРЮК. Нет аппетита.
ЧУБ. Хоть бараний бок взял бы. Чем плох? Или поросенок молочный перед тобой лежит?
БАСАВРЮК. У меня диета.
ЧУБ. Знаем мы вашу диету бесовскую! Даже за дочь не хочешь выпить.
ПАННОЧКА. Ну что ты, батя, пристал к дяде! Может быть, у него язва.
БАСАВРЮК. Отчего ж, я выпью за дочку… Что-то я у тебя только на столе содовой не вижу.
ЧУБ (кричит прислуге). Ну-ка принесите дорогому гостю содовой! Да чтоб как слеза была!
Чуб подмигивает прислуге, те скрываются за дверями и тут же появляются с запотевшим графинчиком. Наливают Басаврюку в бокал. Он встает, чокается с Оксаной.
БАСАВРЮК. С приездом, дочка. Если б ты только знала, как я тебя рад видеть!
Вновь тянется поцеловать ее в губы, но Оксана смущенно подставляет щечку.
