Гремят бокалы, рекой льется водка, огромные куски мяса поглощаются прожорливыми родственниками.
ЧУБ (от счастья проливает слезу, глядя на пир). Вот это по-нашему! Вот так! Не то что этот дьявол Басаврюк! (Про себя бормочет.) А этот чертяка такой Вакула и здесь бы перепил всех, да и барана сожрал бы, не подавился! Хоть проходимец, но казак добрый! (Вдруг опомнился.) Что это я? Совсем спятил? (Кричит оркестру.) А ну, давай нашу!
Гремит оркестр. Все гости пускаются в пляс. Среди гостей мы видим переодетого Вакулу, который незаметно исчезает во дворце Чуба.
***
Вакула крадется по бордюру второго этажа, пытаясь отыскать в окнах Оксану. Наконец, находит нужное окно. Оксана лежит на кровати в задумчивости, смотрится в зеркальце, по всей комнате разбросаны вещи. Она вдруг встает, начинает собирать вещи в чемоданы, но тут же вновь разбрасывать. Подходит к бассейну. Снимает халат. Любуется собой в зеркало. Вакула припухает.
Она пробует воду, погружается в бассейн.
ВАКУЛА. Боже мой, до чего хороша!
Вакула смотрит, чтобы камера наружного наблюдения ушла в сторону, прыгает на балкон.
ОКСАНА (про себя). Прямо сейчас встану и улечу домой! Что это за отец у меня такой объявился? (Пауза.) И этот Вакула… Откуда он взялся? Не может же быть так… Вчера приснился и сегодня же я встретила его. Так не бывает.
ВАКУЛА. Интересно, о чем это она говорит?
Вакула достает резак для стекол, делает круглый надрез, вынимает стекло. Прислоняет ухо в круглому отверстию.
ВАКУЛА. Ничего не слышу.
Вакула любуется Оксаной. Наконец она встает, надевает халатик, ложится на постель, вновь любуется на себя в зеркало. Потом встает, смотрит, что ей подарил Чуб. А там украинский национальный наряд: платье, ленты... Она хлопает в ладоши от такой красоты. Одевается в украинский наряд, смотрится в зеркало. Вакула прислоняет ухо.
ОКСАНА. Что людям вздумалось прославлять, будто я хороша? Лгут люди, я совсем не хороша. (В зеркале отражается свежее, живое лицо Оксаны, с блестящи- ми зелеными глазами и приятной усмешкой.) Разве брови и очи мои (Перебирает украшения.) так хороши, что уже равных им нет и на свете? Что тут хорошего в этом вздернутом кверху носе? и в щеках? и в губах? Будто хороши мои брови? Ух! Я вижу теперь, что я совсем не хороша! (Отодвигает зеркало) Нет, хороша я! Ах, как хороша! Чудо! Как будут любоваться мною хлопцы! Они не вспомнят себя. Они захотят зацеловать меня насмерть.
ВАКУЛА (шепчет). Чудная девка! и хвастовства у ней мало! С час стоит, глядясь в зеркало, и не наглядится, и еще хвалит себя вслух!
ОКСАНА. Да, парубки, вам ли чета я? вы поглядите на меня, (Отступает к балкону, выделывая перед зеркалом штуки, которые выделывают все девушки ее возраста.) Как я плавно выступаю; у меня сорочка шита красным шелком. Вам век не увидать богаче галуна!
Неожиданно в зеркале она видит, что в стекле торчит чье-то ухо. Она изумленно подходит к окну и хватает Вакулу за ухо.
ОКСАНА. Ах ты мерзский папарацци! Вмиг пронюхал!
ВАКУЛА. Оксана, позволь поговорить с тобой!
ОКСАНА. А голос как будто знакомый! Кто ты?
ВАКУЛА. Вакула.
Оксана наклоняется, рассматривает его лицо, отпускает ухо.
ОКСАНА (растерянно). Как? Опять ты? И впрямь ты не человек, а черт какой-то!
ВАКУЛА. Я тебе сердечко хотел вернуть, которое ты потеряла.
Вакула вынимает цепочку с сердечком, которое обронила Оксана.
ОКСАНА. Откуда оно у тебя?
Слышатся крики под балконом, в дверь к Оксане стучат. Голос Чуба.
ЧУБ. Дочка, открой! У нас в доме воры!
ОКСАНА. Сейчас, дядя!
Вакула смотрит с балкона, там уже охрана. Оксана не знает, что ей предпринять. Наконец, она решается, открывает балкон, впускает Вакулу.
ОКСАНА. Прячься под кровать!
Вакула пробует залезть под кровать, но кровать такая низкая, что он поднимает и кладет ее на себя. Кровать держится на спине Вакулы, даже не касаясь ножка-ми пола. Оксана подходит к двери, открывает. Вбегает Чуб с саблей в руке. Рядом охрана и гости.
ЧУБ. Вакула к тебе не залезал?
ОКСАНА. Вакула? Какой Вакула!
ЧУБ Да тот самый Вакула! Черт! Бес! Охрана говорит, что он к тебе на балкон прыгнул.
ОКСАНА. Не было никого, дядя.
ЧУБ.Ничего не понимаю. А куда ж тогда эта муха полетела мимо меда? Я уж думал к Панночке, но ее дома нет.
Чуб в недоумении садится на кровать. Вакула крякнул от такой тяжести.
ОКСАНА. Может быть, показалось?
ЧУБ. Как же! Я, бывало, молодым… (Улыбается от воспоминаний, смотрит на одного гостя.) Помнишь, кум, как мы от собак дядьки Грицко убегали? Ох, как мы тогда бежали!
КУМ. Эх, дочка была у дядьки Грицко! Тебя хорошо тогда собаки покусали!
ЧУБ (подкручивая молодецки усы). Да-а! Не то слово, как хорошо!
ПОЖИЛОЙ КАЗАК. А помнишь, Чуб, когда ты к моей дочке ночью забрался в хату, как я тебя оглоблей огрел?!
ЧУБ. Ох, славно огрел, дядька Тарас! Славно! До сих пор шея трещит! (Смотрит на Оксану.) Да ведь ради такой девки этот Вакула сквозь стенку пройдет! Вот чую, здесь он! Прямо рядом где-то!..
ОКСАНА. Никто не заходил, дядя!
