– Это было наше первое и последнее занятие, Сережа. Я свои решения не меняю.
Вот так, она свои решения не меняет...
– Очень жаль, Полина Мстиславовна, – он не стал спорить.
Наивная Полина, она еще не догадывается, что не все в этом мире зависит от ее решений.
Полина не спала полночи, все думала, как Сергей доберется до дома в такое жуткое ненастье. На следующий день она позвонила Полянскому-старшему и сообщила, что вынуждена отказаться от занятий с его сыном.
– Он вас чем-нибудь обидел? – поинтересовался Сергей Викторович.
– Нет, ваш сын тут совершенно ни при чем, – поспешила заверить она. – Дело не в нем.
– А в чем тогда дело?
– Наверное, вы этого не знали, но я преподаю в школе, где учится Сережа.
– И что? – В голосе Сергея Викторовича послышалось недоумение.
– Это вопрос этики, я не могу брать деньги за то, чему должна обучать бесплатно.
– Меня такие глупости совершенно не волнуют. Есть у вас более весомый аргумент?
– Есть, – Полина вздохнула, – мое руководство этого не одобрит.
В трубке послышался смех:
– Полина Мстиславовна, ваше руководство одобрит все, о чем я его попрошу. Обещаю, у вас не будет с этим никаких проблем. Всего хорошего...
В понедельник Полину вызвали «на ковер». Балконовна была не в духе, с сосредоточенным видом перебирала бумаги, на Полину не смотрела. Полина поздоровалась, робко остановилась посреди кабинета, как раз в центре вытертого ковра. Приглашения присесть не последовало.
– Мне только что звонил Полянский, – начала директриса без предисловий, – просил, чтобы я позволила вам позаниматься с его сыном в индивидуальном порядке. Вы понимаете, о чем я?
Полина кивнула, мысленно проклиная настойчивость старшего Полянского.
– Сергей Викторович – очень уважаемый в городе человек, – Балконовна нахмурила тонко выщипанные брови, посмотрела испытывающе, – и я вынуждена пойти ему навстречу. Хотя искренне не понимаю, почему он выбрал именно вас, когда у меня есть такие замечательные специалисты.
Полина предпочла промолчать. Да и что оправдываться? Сказать, что она не желает этого репетиторства? Так кто ей поверит?
– Идите, – Балконовна раздраженно махнула рукой.
Полина была у двери, когда вслед ей послышалось:
– Надеюсь, ваш сомнительный бизнес никоим образом не отразится на качестве вашей основной работы.
– Ни в коем случае, Белла Кононовна, – Полина едва сдержалась, чтобы не хлопнуть дверью.
Сергей со смесью радости и легкого злорадства наблюдал за выходящей из директорского кабинета Полиной. Выглядела она расстроенной и злой, значит, его план удался.
Это оказалось легко. Достаточно было просто сказать отцу, что он не собирается заниматься с этой «французской дурой». Для отца такое заявление – что красная тряпка для быка. Он принял меры, и теперь Полине не остается ничего другого, кроме как смириться.
Заниматься с Сергеем Полянским было легко и трудно одновременно. Легко оттого, что он искренне пытался выучить язык, никогда не уклонялся от уроков и даже начал делать определенные успехи. Трудно потому, что соблюдать дистанцию становилось все сложнее. И дело было даже не в Сергее, не в его очевидной влюбленности в нее – такие вещи иногда случаются. Дело было в ней самой. В том, как легко она шла на контакт, как легкомысленно игнорировала собственные правила, как часто забывала о разнице в возрасте.
Status quo был нарушен в середине января. Впервые в жизни Полина отмечала свой день рождения вне семьи. Вообще-то она и не думала ничего отмечать. Она собиралась просто посидеть перед телевизором, возможно, почитать книгу, но в семь часов вечера ее планы были нарушены самым бесцеремонным образом.
В дверь настойчиво позвонили, и в ее маленькую прихожую вместе с клубами морозного воздуха ввалилась шумная, раскрасневшаяся от холода компания.
– Поздравляем с днем рождения! – заорал разноголосый хор.
– Сюрприз! – Света чмокнула Полину в щеку, сунула ей в руки торт.
– Простите, что без приглашения, – Виктор Павлович со смущенной улыбкой преподнес ей завернутый в газету сверток.
– Что это?
– Это что-то вроде цветочка, – хихикнула Света.
– Это кактус, – пояснил Виктор Павлович. – Осторожно, Полина, не уколитесь.
– Наш генералиссимус настоящий джентльмен. Без цветочков к даме – ни-ни, – поддела Света.
Виктор Павлович бросил на нее неодобрительный взгляд, но промолчал.
– На-ка, донька, и от меня подарочек. – Антип Петрович пощекотал щеку Полины колючими усами и протянул ей еще один газетный сверток.
– А это что? – спросила она, пытаясь удержать в руках торт и оба свертка.
– Угадай с трех раз, – усмехнулась Света.
Полина принюхалась.
– Сало?!
– Правильно, донька! Специально к твоим именинам засолил. Ну-ка, где у тебя кухня? Надо бы горючее выгрузить, – гремя бутылками, Петрович протиснулся между девушками.
– Я же не готовилась, – прошептала Полина на ухо Свете.
– Ерунда! – отмахнулась та. – Горилка есть, сало есть, тортик к чаю тоже есть. Так что с тебя – только хлеб и заварка.
– У меня еще колбаса есть и котлеты.
– Ну, так мы шикуем! – Света сбросила сапожки и скомандовала: – Петрович, нарезай сало и колбаску!
– Будет сделано! – послышалось из кухни.
– А вы, мой генерал, – Света одарила Виктора Павловича кокетливым взглядом, – вы умеете чистить картошку?
В ответ тот пожал плечами и, отодвинув Свету в сторону, прошел на кухню.
– Это «да» или «нет»? – спросила подруга раздраженно.
– Полина, где у вас картошка? – тот проигнорировал ее вопрос.
– Сейчас покажу, – Полина улыбнулась подруге и шмыгнула на кухню.
Пока варилась картошка, накрыли на стол. Полина сбегала к тете Тосе и пригласила ее на день рождения, а заодно прихватила у соседки пару табуреток. Тетя Тося поахала, поохала, отругала Полину за скрытность и обещала быть.
Через полчаса компания уже сидела за праздничным столом. Еще через пять минут появилась тетя Тося с подносом в руках. На подносе стояло блюдо с ее фирменными пирожками и трехлитровая банка маринованных огурцов. Тетю Тосю с ее деликатесами встретили аплодисментами, усадили рядом с Антипом Петровичем, и веселье началось.
Выросшая в совершенно иной среде, Полина не подозревала, что можно веселиться столь искренне и беззаботно, не думая о хороших манерах и этикете. Это было так здорово и так непривычно. Ее гости ели с аппетитом, пили с аппетитом и даже песни пели с аппетитом.
Антип Петрович, лихо закрутив усы, обхаживал раскрасневшуюся от горилки и смеха тетю Тосю. Даже Света с Виктором Павловичем, кажется, заключили временное перемирие. Во всяком случае, первая больше не язвила, а второй не хмурился.
Слегка захмелевшая Полина наслаждалась происходящим. Друзья из ее прошлого никогда не стали бы пить водку из граненых стопок и закусывать ее салом и солеными огурцами. Они не распевали бы во все горло русские народные песни и не отплясывали бы «цыганочку» под молодецкий посвист Петровича. И никогда в жизни не пришли бы в гости вот так, запросто: с горилкой, тортиком и кактусом вместо традиционного букета.
